***

 

В буфете магазина, в служебном помещении, собрались на обед сотрудники. Кто-то из них принёс бутылку слабенького вина и коробку конфет, чтобы скромно «обмыть» предстоящий отпуск.

— Было время, — сказала продавщица Галя, — когда я на конфеты смотреть не могла!

— Это почему же?

— Работала я на кондитерской фабрике. Насмотрелась там всякого…

— Что же там такого ужасного?

— Представьте себе: идёт лента с продукцией, осталось только залить этот слой вафель шоколадной глазурью. Глазурь с вафель стекает на пол, её оттуда время от времени счищают и — на продукцию, на продукцию. А сверху из аппарата ещё и машинное масло капает… Тьфу!

— А я, — отозвалась вторая продавщица, Таня, — когда-то подрабатывала на мясокомбинате. Ужас! Фарш в огромных мясорубках перемалывается, туда иной раз попадают крысы, и их тоже — ножами, ножами… Крысы пищат, а ножи их в однородную массу перетирают… А потом из этого колбасу делают.

— Не может быть! — усомнилась Галя. — Я слыхала об этом, но не верила. Не может быть, чтобы такая вопиющая антисанитария — на мясокомбинате… Что же это за колбаса такая?

— Представь себе, вполне обычная колбаса. Расходится хорошо, на прилавках не залёживается. Я-то думала, что больше никогда в жизни не попробую ни кусочка. А прошло время, и ничего, ем, как видите…

— А я, — подал голос компьютерщик Игорь, — совсем ещё недавно работал врачом-гинекологом. Поверите ли — надоело! Каждый день одно и то же: женские слёзы и эмоции, женские болезни, женская боль… Женщина перестала быть тайной. Был момент, когда казалось мне уже, что больше никогда… ни к одной женщине не захочется приблизиться… не смогу побороть в себе эту антипатию.

— А потом?

— Прошло полгода, буря в душе улеглась… И уже опять ничего, всё нормально. Теперь снова — за милую душу, только давай-давай…

 

 

***

 

Одна женщина, когда узнала, что Чиликов работает врачом-гинекологом, воскликнула:

— Ну и профессию вы себе выбрали!

— А что такое?

— Да как же, ведь не мужское это дело!

— Почему же? Ещё Эрнст Бум в своём учебнике, изданном в начале XX века, писал: «До степени науки акушерство могло подняться лишь тогда, когда тысячелетние ограды, которыми обычай и привычка окружили родовой акт, пали, и роженица стала доступна деятельности и исследованию мужчин».

— Так то учебник. А в жизни…

— Ну а что, врач — существо бесполое. На работе, разумеется...

— Да вы, поди, на женщин уже не смотрите.

— Это довольно распространённое заблуждение, — пожал плечами Чиликов. — Работа никак на это не влияет. Вот, например, шофёр: сначала он ладит движок автомобиля, а потом с удовольствием на этой машине катается.

 

 

***

 

Гинеколог говорит стоматологу:

— Ну, у тебя и работа! Бррр…

— А что такое? — удивляется стоматолог.

— Ну как же: этот влажный подвижный язык... вечно воспалённые миндалины... полный рот слюны... запах перебродившего пива... кусочки вчерашней пищи между зубами... Нет, я бы не смог!..

 

Из книги «Записки на “Выписках”»

 

Фрагмент театрального плаката Гжегоша Маржалека (Польша) к пьесе Аристофана «Женщины в народном собрании» (1981)