Очередной (30-й) пост в моем блоге на портале MedBook.r
ИЗРЯДНО НАДОЕВШАЯ АЛЬТЕРНАТИВА
Насколько же навязли в зубах споры о том, что такое старение! Всего две точки зрения на этот предмет - и спорят, спорят, спорят! Никакие выдвигаемые аргументы на противоположную сторону никоим образом не воздействуют. О сути спора я уже говорил тремя постами ранее.
Напомню: одни с героическим упорством утверждают, что старение - это накопление стохастических (случайных) повреждений на субклеточном уровне, которое проявляется потом на тканевом и органном уровнях.
Вторые, считая оппонентов выжившими из ума ретроградами, а себя - прогрессивной частью человечества, гордо держат стяги, на которых красуется слово «Программа». Это должно обозначать, что старение - результат действия некой генетической программы, обеспечивающей завершение индивидуального онтогенеза.
Примечательно: на трезвомыслящем Западе вторая точка зрения, по словам придерживающегося ее академика В. П. Скулачева, воспринимается как диссидентская. Зато в нашем Отечестве, обожающем сказки, - масса апологетов именно этой позиции. Действительно, ведь она обещает сказочно лёгкое избавление от старения: надо лишь найти и заблокировать ту кнопочку, которая включает неприятную для нас программу.
Примерно такой же лёгкостью (или наивностью) отмечена никак не умирающая теломерная теория старения, по которой все возрастные проблемы могут быть решены с помощью теломеразы. Сходство в степени наивности не удивительно: теломерная «теория» - по сути дела, вариант концепции запрограммированности старения, где программа саморазрушения включается по исчерпании длины теломер.
И естественно, что произросла и получила почти всеобщее признание сказка о теломеразе именно в нашей стране - стране романтиков, верящих в чудеса. На Западе, если не ошибаюсь, к ней отнеслись более скептически.
Но не будем давить авторитетом Запада: он нам (и мне в том числе) не указ. Тем более, что, если вдуматься, на самом деле у двух альтернативных мнений есть даже общие черты.
Одна, наиболее серьёзная из них, состоит в том, что каким бы способом мы ни пытались радикально (в разы) увеличить ПЖ человека, речь в конечном счете пойдёт о создании ни много ни мало нового биологического вида - человека долгоживущего (Homo diu vivere?). У которого будут иметься устойчивые генетические отличия от вида, к которому мы с вами принадлежим.
Я думаю, это неизбежно: одними «таблетками» дело вряд ли может ограничиться. Даже если какие-то чудодейственные таблетки и дадут ощутимый эффект (замедляя накопление повреждений либо воздействуя на пресловутую “кнопочку»), человечество не успокоится, пока не закрепит достигнутое на генетическом уровне - например, путём редактирования генома.
И это сближает стратегические линии обоих подходов.
Вторая общая черта вытекает из того, что за термином «программа старения» фактически не стоит никакого четкого представления об этой программе. «Программа», «программа», но никто толком не знает, что это такое и что, собственно, надо отменять или блокировать.
Конечно, существует механизм самоуничтожения клеток - механизм апоптоза, и, возможно, при старении он играет определённую роль - например, в таком процессе, как последовательное снижение с возрастом количества нейронов в мозгу.
Но апоптоз, в принципе, может вызываться двумя обстоятельствами: либо ухудшением состояния самой клетки, либо внешней командой.
Если бы нейроны погибали по команде (передаваемой неким фактором смерти), это было бы несомненным свидетельством наличия программы. Однако в таком случае они все погибали бы одновременно, что на продолжительный процесс старения никак не похоже. Так что и программа было бы программой не старения, а феноптоза - быстрой гибели организма - так сказать, гибели-катастрофы.
Остается считать, что апоптозу подвергаются лишь те клетки, которые к данному моменту накопили критическое количество повреждений.
Опять повреждения! А где же программа? И вот чаще всего незатейливо полагают, что программа старения просто снижает эффективность действия защитных систем. - Осуществляющих что? - Да все то же: либо обезвреживание самих стохастических факторов старения, либо репарацию вызванных ими повреждений.
И получается, что без стохастики не работает даже программа. Это второе, что связывает «альтернативные” представления о природе старения.
Очень красноречивы в данном отношении работы большого коллектива учёных в МГУ под руководством академика В. П. Скулачева. Исходная установка, в соответствии со взглядами шефа-академика (о которых я уже упоминал), старение - запрограммировано.
Но в качестве средства борьбы с ним выбрано введение антиоксидантов (т.н. ионов Скулачева) в митохондрии, где с особой интенсивностью образуются АФК (активные формы кислорода). А это не что иное, как одни из факторов стохастического повреждения субклеточных структур. Очевидно, академик считает, что программа старения снижает возможности клеток бороться с АФК, тогда как его ионы противодействуют этому.
Тогда чем же принципиально различаются две исходные концепции, по поводу которых - столько споров? В каком моменте, так сказать, кроется их альтернативность?
Формально разница в том, что, по чисто стохастической концепции, накопление повреждений в клетках происходит постоянно, а значит, процессы старения организма идут с момента его зарождения.
По мнению же «романтиков программы», то же самое (или не то же самое, а что-то другое, но тоже нехорошее) начинается лишь по особому командному сигналу, который подаётся программой в строго определённый момент онтогенеза - обычно считают, что это окончание периода репродукции.
… Окончание периода репродукции… У человека это 45-50 лет. Ну я просто не понимаю, разве господа романтики не замечали, что люди в 40 лет выглядят гораздо старше, чем, скажем, в 20?!
Ну, допустим, не замечали. Вместо того они апеллируют к близкородственным видам, значительно отличающимся по средней ПЖ. Например, к паре (человек)-(обезьяна) или к паре (голый землекоп)-(мышь обыкновенная).
Аргументация «романтиков»: между собой эти виды генетически очень близки, а живут совершенно разное время. Это и доказывает, по их мнению, наличие программы: у одного вида она включается рано и определяет короткий срок жизни, у другого, почти такого же, - включается поздно, что обеспечивает большую длительность репродуктивного периода, а потому и большую ПЖ.
Но даже эти просто убийственные, по мнению «романтиков», примеры меня ни в чем не убеждают. Действительно, с чего они взяли, что небольшим изменением генома можно резко изменить только момент включения программы старения, но нельзя так же резко повлиять на скорость стохастических процессов?
Дело в том, что эта скорость зависит от целого ряда кинетических параметров. И для ее изменения вовсе не требуется мощнейшей перестройки всех защитных систем.
Измените соответствующим образом (модифицировав два-три гена) всего лишь считанное количество параметров (например, пороги реактивности репарирующих систем на повреждение подведомственных структур) - и вы получите значительное изменение скорости накопления повреждений в клетке - в бОльшую или в меньшую сторону. А это, очевидно, отразится и на средней ПЖ животных.
К чему же мы пришли? К тому, что программы старения вовсе нигде не существует? Нет, в ряде случаев (например, у рыб, погибающих после нереста), действительно, включается механизм катастрофического старения и гибели организма.
Но, будучи на месте «романтика от геронтологии”, я бы с гораздо меньшей безапелляционностью утверждал, что старение человека управляется длинной рукой программы, включающейся по окончании репродуктивного периода.
