7 августа 2015 года в Воломине (Польша) на 89-м году жизни умер польский писатель Эдвард Куровский.

11 августа я получил письмо от его жены — всемирно известной специалистки в области славистики и культурологии, профессора Галины Янашек-Иваничковой.

«Дорогой Пан Доктор,

Эдварда нет в живых. Он умер после продолжительных физических страданий, в бессознательном состоянии, но до последних минут вспоминал Вас очень сердечно и пробовал дозвониться к Вам по Скайпу».

Извещение о смерти и похоронах Эдварда Куровского.

"7 августа 2015 года скончался на 89-м году жизни Эдвард Куровский, писатель, путешественник, сибиряк. Погребальная месса состоится 13 августа 2015 года в 14:15 в Похоронном Доме на Воинском Кладбище в Повонзках, после чего прах будет перевезен в семейную могилу на городском кладбище. О чем сообщают пребывающие в глубокой печали жена, дочери, семья и друзья"

* Здесь: Сибиряк - перенесший депортацию в Сибирь.

Я ответил сразу — пани Галине и её дочери Малгожате, которая всегда была дружна с Эдвардом Куровским.

Дорогая Пани Профессор! Дорогая Малгося!

Это очень тяжёлая весть. Мы с женой потеряли Друга, который относился к нам как Отец. Я всё время вспоминаю пана Эдварда. В последнее время были у меня какие-то нехорошие предчувствия. В начале июля я увидел, что пан Эдвард пытался дозвониться до меня по Скайпу (а сначала этого не заметил, у меня были проблемы с компьютером), и, когда я пытался позвонить сам, его Скайп не ответил. А потом мы с женой и внучкой уехали в Мичуринск и там у нас не было Интернета и компьютера... Я собирался позвонить пану Эдварду в день его рождения. Не успел…

Мы всегда вспоминаем Вас и Пана Эдварда с теплом в сердце. Именно вы открыли Европу для нас, 40-летних «старичков», которые уже и не надеялись куда-нибудь поехать из России: мы увидели и полюбили Варшаву, Польшу и вообще впервые попали за границу и нашли там добрых людей.

Мы два дня как из Мичуринска. Там тоже помнят пана Эдварда, меня спрашивали о нём. Придётся мне сообщить туда горькую весть.

Это для нас большое горе. Даже руки опускаются...

Примите, пожалуйста, наши искренние соболезнования. Мы всегда любили нашего дорогого Пана Эдварда.

В тот же день было ещё одно письмо от пани профессора.

Дорогой Пан Доктор,

от всего сердца благодарю за прекрасное теплое письмо и за добрую память об Эдварде. Я потеряла не только мужа, но и чудесного друга, который всегда знал, что посоветовать и как меня утешить. Последние два года выдались очень тяжелыми, роли поменялись. И теперь уже я должна была стоять на страже его самочувствия, которое было отнюдь не из лучших. Малогосю тоже очень беспокоило его тяжелое положение, и она пыталась ему помогать.

Эдя погрузился в свою сибирскую травму, но вовсе не испытывал ни к кому ненависти. Он был благодарен тем русским, которые делились с ним куском хлеба, давали чашку молока детям и относились к нему в школе как к равному.  Кстати, не знаю, дошла ли до вас последняя книга Эдварда, изданная уже за его счет: «Дедушка и бабушка в Сибири»?

<…>Надеюсь, что Ваша дружба с Эдвардом распространится и на нас с дочерью. Желаем Вам всяческого благополучия, мира в Вашей стране и в Вашем доме.

…С паном Эдвардом я дружил 16 лет. Я ещё жил в Заворонежском, работал врачом в Мичуринске, когда он приехал ко мне в гости. Я думал, что он не приедет, а он приехал… Неделю я служил ему гидом, шофером, врачом, а иногда, во время официальных встреч, и переводчиком, и мы подружились. И даже выпили вместе некоторое количество разнообразных жидкостей (больше, конечно, он — я-то за рулём)... Наверно, всегда так: соберутся поляк и русский, и вот уже на столе бутылка — то ли русская водка, то ли польская… Помнится, мой главный врач отпустил меня на неделю. «Теперь ты у нас на дипломатической работе», — сказал он.

Но лучше начну сначала…

В конце 1930-х годов Польша считалась врагом СССР. 17 сентября 1939 года, через две с половиной недели после начала Второй мировой войны, Советская Армия двинулась на запад — «освобождать братские народы Украины и Белоруссии от гнёта панской Польши». В 1940 году семью Куровских — мужа, жену, четверых детей и бабушку с дедом, как и многих других поляков, депортировали из «Львовского воеводства» в Сибирь. Там Куровские чуть не погибли от голода и холода, но местные жители научили, как выжить. Потом поляки вроде бы стали нам союзниками в борьбе с Гитлером, и у Куровских появилась слабая надежда вернуться домой. Их предупреждали: «Вашей хаты наверняка уже нет, там бушует война», — но они всё равно поехали. По пути потеряли стариков, которые на станции отстали от поезда. Бабка и дед прожили всю войну в Пензенской области у русских, а после войны вернулись в Польшу. В дороге заболел отец. Пришлось выйти в Мичуринске. Отец пошёл к военному коменданту и сказал: «Вы можете меня убить, но назад в Сибирь я не поеду, у меня четверо детей». Комендант сказал: «Хитрый поляк… убить тебя мы всегда успеем. А кто работать будет?» И Куровских отправили в деревню Саликово (14 км от Мичуринска) и дали им дом. В Саликово они и прожили всю войну. Отец работал в колхозе, дети учились в школе. Старший сын Эдвард, как многие мальчишки, рвался на фронт бить Гитлера. И ему довелось-таки повоевать — сначала в Советской Армии, потом в Войске Польском.

 

Эдик Куровский - молоденький солдат Войска Польского

После войны Куровские вернулись в Польшу — но не в советскую Львовскую область, а на «новые земли» возле города Вроцлава (бывший Бреслау). Эдвард учился во Вроцлавском университете, занимался боксом… А потом стал сочинять прозу. В первое время его опекал писатель Станислав Дыгат (Эдвард стал его секретарем). Через много лет Куровский написал повесть «Высокое небо» о русском селе под Мичуринском, где подростком провел военные годы, о русских друзьях, о первой любви, о юности в российской глубинке. А я эту повесть перевел на русский язык. Её опубликовали в газете «Наше слово» в одиннадцати номерах. Мы собрали все номера и отправили в Варшаву, где с некоторых пор жил Куровский. Писатель был потрясен! Его повесть через 25 лет после выхода в свет перевели и напечатали в России! И где! В Мичуринске — именно там, где он и хотел!

Мы стали с Куровским переписываться, а потом перезваниваться. Однажды моя жена сказала: «Ты что, не понимаешь? Он хочет приехать к нам в гости. Он тоскует по Саликово». Не может быть! К нам? сюда? В Мичуринск? Не приедет… Но Куровский приехал, и мы с женой за неделю с ним сдружились крепко. И через полгода поехали в Варшаву к Эдварду. Впервые за границей, в возрасте «за сорок»… даже не думали, что когда-нибудь доберемся до Польши. А потом мы ещё четыре раза приезжали к Куровскому и жили у него в варшавской квартире или в доме в городишке Лесная Подкова под Варшавой (это что-то вроде нашего Переделкино). Ехали в Гданьск, Краков, Сопот, но обязательно хоть на три дня останавливались в Варшаве у пана Эдварда. Он и его жена нас любили. Куровский был старше нас на 35 лет и относился к нам по-отечески. И даже, кажется, сердился, если мы долго не писали ему или не звонили. Наверно, скучал… А я скучал по нему.

Писатель Эдвард Куровский в расцвете физических и творческих сил

Книга Эдварда Куровского "Птицы летят на запад", переведенная на русский язык и изданная в СССР в 1985 году

Документальный роман А. Петрова "Полонез по-русски, или Заграница.pl.ru", в котором главный герой - писатель Эдвард Куровский

Последние 17 лет Эдвард боролся с онкологическим заболеванием. Когда он приехал ко мне после операции и химии в 1999 году, я видел, как ему тяжело. Но это был крепкий духом человек. Видимо, сказалось то, что в юности он занимался боксом на международном уровне. Сегодня даже уже, наверно, сложно это представить: больной человек после операции и химиотерапии, плюс гипертоническая болезнь, сердечная недостаточность, сахарный диабет, возраст 75 лет — а тут ельциновская криминальная Россия, где «заезжего иностранца любой таксист прирежет за 10 долларов» (так у них говорили о нас). Но Эдвард собрался и поехал, шатаясь от тошноты, слабости и, вероятно, от выпитого. Запасся алкоголем, лекарствами, подарками — и поехал. Об этой его поездке в Россию и об удивительных встречах «через 30 и даже 50 лет» я написал документальный роман «Полонез по-русски, или Заграница.pl.ru» (М.: МИА, 2006). В книге описал путешествие польского писателя из Варшавы в Мичуринск и, параллельно, свою поездку из  Мичуринска в Варшаву и свои ярчайшие первые впечатления от «заграницы». Запад-восток, восток-запад…

Писатель Эдвард Куровский (справа) и его переводчик Алексей Петров (т.е. я) на варшавском кладбище Повонзки (2007)

В нашей стране на русском языке официально издали только одну его книгу — две повести о России и о его депортированной семье: «Где мой дом?» и «Птицы летят на запад» (М.: Радуга, 1985, переводчик Юрий Тарский). И мне довелось «самиздатом» выпустить в Мичуринске две его повести в своем переводе: сентиментально-мемуарную «Высокое небо» (повесть, рассказы, фрагменты писем) и остросюжетную «Похищены в Сингапуре». А вообще Э. Куровский — автор около 30 книг: «Видава», «Шаги в одиночестве», «Смерть боксера», «Встречный справа», «Новое лицо Терезы», «На африканских водах», «Катажина», «Как быть счастливым», «Олимпиец», «Смерть в джунглях», «Танец с духами предков», «Пленённые Сталиным», «На реке Тедонг цветут магнолии»…

Книги Эдварда Куровского

На титульном листе одной из последних своих книг («Легионер», Варшава, 2008) автор написал: «Я родился в Польше, пять лет провел в России, немного меньше — в африканских странах, бывал в Индонезии, Вьетнаме, Китае, Корее, не говоря уж о европейских странах. Написал более тридцати книг, из которых издано двадцать пять, некоторые переведены на иностранные языки».

Последние свои книги он непременно присылал мне в подарок: «Песнь о Лихене», «Моя жизнь со Станиславом Дыгатом», «Легионер», «Дедушка и бабушка в Сибири». Даже по названию видно, что последняя — снова о нас, о русских… Он тосковал по России и, насколько мне известно, всегда хорошо говорил о нас, и это удивительно, если вспомнить всё, что довелось пережить этой польской семье, которую насильно и по-скотски вывезли из городишка Хыров на Львовщине, из родного дома, где выросло несколько поколений Куровских.

Сегодня у нас в стране модно ругать «ляхов». Дескать, очень уж подленький это народ, и цели у них и планы изрядно гадкие: снова хотят всё заграбастать «от моря до моря», снова расшаркиваются перед сильными (на сей раз — перед вероломными американцами), снова дружат против России... Ну, тут, положим, политики — наши и польские — постарались на славу: и там, в Польше, и у нас теребят старые раны и то и дело напоминают о том, о чем хорошо бы молчать, а иногда и вовсе врут или же извращают факты… И именно сегодня я скажу: это был замечательный человек, Эдвард Куровский — настоящий мужчина и надёжный Друг. Всем бы нам таких друзей побольше. Пусть земля ему будет пухом. Niech mu ziemia lekką będzie…

…Кажется, у даков был обычай смеяться на поминках, потому что смерть — избавление от мучений. Сегодня у меня печаль на сердце, но мне хочется рассказывать о Куровском что-нибудь веселое. Такой это был человек: много невзгод довелось ему пережить, но они не согнули его, и в памяти остаются его шутки, его порядочность и доброта. Я вспоминаю пана Эдварда и улыбаюсь…

(См. окончание: "Вечер с Эдвардом Куровским" http://medbook.ru/blog/2380)