К 30-летию издания трёхтомника
«МЕТАБОЛИЗМ: СТРУКТУРНО-ХИМИЧЕСКИЙ И ТЕРМОДИНАМИЧЕСКИЙ АНАЛИЗ»
Часть первая
Среди своих самых главных изданных книг самой главной я считаю самую первую (на снимке – три разноцветных тома справа).
Это трёхтомная монография, полное название которой приведено в заголовке поста. Дальше я буду называть её просто «Метаболизм…» Она увидела свет ровно 30 лет назад – в 1988 году.
У неё – своя собственная, не похожая ни на что, история.
И своё собственное, не похожее ни на что, содержание.
Для кого-то из читателей этого поста будет любопытно познакомиться с первой (т.е. с историей), для кого-то – со вторым (содержанием), кто-то заинтересуется и тем, и другим.
При этом я понимаю, что публику гораздо больше интересует не парадная,, освещённая, а теневая сторона любого дела. Так я и её представлю – сколько угодно!
Только надо будет следить, чтобы игра теней и света в моем рассказе была гармоничной.
Замечу также, что здесь всё это будет представлено лишь фрагментарно: посты есть посты, они не предназначены для романов и монографий.
Так что, если кто захочет всей полноты содержания «Метаболизма…»,
- может обратиться к самому этому трёхтомнику (его можно найти в Интернете),
- а ещё удобнее – к его относительно краткому (на 200 страницах) изложению в разделе VI моего следующего трёхтомника «Аналитическая биохимия» (1996, на снимке – три красных тома неподалеку от «Метаболизма…»).
А по поводу романов: воспоминаний об этой части своей жизни я ещё не написал, но основная фабула возможного романа весьма подробно и живо представлена, как ни удивительно, в послесловии к той же «Аналитической биохимии».
Чтобы этот текст не потерялся в научной литературе, потом я его включил также в сборник стихов и прозы «Меланхолическая симфония» (2005).
Таковы источники более полной информации о том, о чём будет идти речь в этой серии моих постов.
II. Как удачно я вписался в исторический процесс!
Вообще, скажу откровенно, мне чрезвычайно повезло с тем, что в Советском Союзе так вовремя грянула перестройка. Если бы не она, моя книжная полка отнюдь не выглядела бы сейчас такой протяжённой, яркой и привлекательной.
Ведь, по существу, по всем правилам советского книгоиздания у меня вышла только одна книжка – вторая (на снимке – седьмая справа). Маленькая, тощенькая (200 страниц), в бедной бумажной обложке, а вышла – только благодаря моему соавтору, который досконально знал, как функционирует крайне ржавый механизм этого самого книгоиздания, и умело воспользовался своим знанием.
Не буду описывать, насколько медленно и тяжело поворачивались тогда колёса издательской системы. Если бы всё оставалось по-прежнему, я бы не смог повернуть их и на один оборот.
Об этом свидетельствует судьба моей первой (среди написанных) книги – «Обучающие таблицы и упражнения по биохимии».. Эта судьба решалась в 1984–1985 годах, то есть ещё до начала перестроечных времён.
И, несмотря на мои чрезвычайные усилия, несмотря на наличие двух десятков официальных рецензий-рекомендаций, несмотря на положительное заключение министерства, – несмотря на всё это, та книга так и осталась в виде комплекта из четырёх жалких ротапринтных брошюр (на снимке две из них стоят у правого края полки), то есть фактически неопубликованной.
А тут в августе 1988 года у меня вдруг вышел целый трёхтомник общим объёмом свыше 1000 страниц, с довольно нарядными для того времени, хотя и бумажными, обложками, на которых красовалось загадочное для непосвящённых название:
«Метаболизм: структурно-химический и термодинамический анализ, том 1 (2, 3)»
На весь издательский процесс ушло всего 4 месяца – тогда как та, вторая, книга-брошюра с соавтором, знающим жизнь, будучи в 5 раз тоньше, издавалась в 12 раз дольше – не 4 месяца, а 4 года.
Фантастическое ускорение процесса имело одну простую причину: с 25 апреля того же 1988 года было разрешено издание книг за счёт средств авторов. И как раз накануне я закончил печатать на двух машинках (с русским и с латинским шрифтом) последнюю, 1020-ю страницу своей книги.
Сейчас всё это выглядит чем-то нереальным:
- и то, что весь тысячестраничный текст книги вначале я писал от руки карандашом (причём, многие листы переписывал по нескольку раз),
- и то, что потом набирал его (с множеством сложных химических и математических формул) на двух печатных машинках,
- и то, что нашёл весьма солидные по тем временам денежные средства (соизмеримые со стоимостью престижного автомобиля «Волга») для издания книги тиражом 1350 экземпляров,
- и то, что вместе с женой пристраивал тираж в разные книготорговые организации,
- и то, что книгу с таким сложным содержанием практически всю раскупили.
Каждый из этих этапов достоин отдельного захватывающего описания. Но кратко поясню только второй этап – подготовку оригинал-макета книги, то есть внушительной пачки листов, представляющих страницы книги в их окончательном виде.
Процедура эта была весьма трудоёмкой и заняла у меня более полугода:
- вначале я печатал на машинке с кириллицей русский текст очередной страницы,
- затем вставлял этот лист бумаги в машинку с латиницей и в нужных местах допечатывал латинские буквы и символы,
- после этого дорисовывал шариковой ручкой графики и формулы
- и, наконец, исправлял опечатки, наклеивая на их место маленькие кусочки бумаги с напечатанными на них или написанными от руки правильной буквой, словом или даже фразой.
После этого лист торжественно возлагался на стопку уже готовых и положенных лицевой стороной книзу предыдущих листов.
Шесть месяцев - это примерно 180 дней. Минус воскресенья - чуть больше 25 за полгода. Делим 1020 страниц на 155 - получается, в среднем, 6,6 страницы в день.
На самом деле, не каждый рабочий и субботний день удавалось полностью посвятить этому делу. Так что обычной нормой было 10 страниц в день - не вставая, ни на что не отвлекаясь, доходя до полного одеревения.
Однако трудоемкость и кропотливость этого занятия полностью искупались тем обстоятельством, что стопка листов оригинал-макета все увеличивалась и увеличивалась, и это приближало долгожданное рождение моей самой главной книги.
Именно данный процесс я закончил 24 апреля 1988-го года. И именно с этого момента пройдёт всего лишь четыре месяца, по истечении которых будет готов тираж книги «Метаболизм…» и я смогу гордо представляться её автором.
III. Но как же поздно я вписался в исторический процесс!
Читатель может возмутиться: «Мне обещали игру теней и света, а где тени в этой пафосной светлой истории?»
Ну, во-первых, тени уже присутствовали и выше: чего стоит несчастная судьба пособия по биохимии, на которое я потратил несколько лет работы!
А, кроме того, были ещё тени и тени – на разные вкусы, способные удовлетворить взыскательность любого читателя!
А) Начнём с того, что мне тогда стукнуло уже 37 лет. – Для первой книги, откровенно говоря, возраст немаленький.
Б) Не достиг я к этому «преклонному» возрасту и хоть чем-то соответствующего ему статуса. Как и предыдущие 11 лет, я пребывал тогда в самой низшей научной должности – должности младшего научного сотрудника.
На этом фоне издание столь масштабного труда смотрелось просто вызывающе. И давало основание подозревать автора в графомании. Ведь нормальный, способный учёный не будет сидеть столько времени на такой смешной должности. Многие к этим годам становятся уже профессорами.
Замечу: все эти длинные, очень длинные тени нависали надо мной, в основном, в так называемый период застоя. То есть в отсутствие исторического процесса я плохо вписывался в систему. Вписаться же удалось лишь на пике перестройки – в достаточно позднем возрасте.
Г) Но и тогда, когда дела пошли и казалось, что все трудности – позади, – всё было очень и очень непросто.
Так, издав в
Казалось бы всё совершенно просто: надо выступить на диссертационном Учёном совете с сообщением о своих результатах – и тогда станет ясно, чего стоит моя работа.
Тем более, что в отличие от прочих диссертаций, изготовляемых лишь в 5 экземплярах, тираж моей был в 270 раз больше, отчего я мог обеспечить знакомство с монографией и всех членов Совета, и широкого круга других специалистов.
Полная открытость – это было и остаётся до сих пор одним из главных принципов моей работы.
Но, увы, я ходил из Совета в Совет, – и меня встречали отнюдь не цветами и не объятиями. Никаких признаков пафосной светлой истории, которую, было, предположил читатель. И я, и моя работа вызывали в каждом Совете недоумённые вопросы:
Кто это такой? и Что такое его диссертация?
И поскольку разбираться в этом (особенно во втором вопросе) занятым людям было недосуг, то меня вежливо извещали: Ваша работа – не по профилю Совета.
Опуская дальнейшие подробности (они бы составили целый роман), сообщу, что в итоге мы и здесь наблюдаем сложную игру света и теней:
- свет – ВАК всё же присудил мне степень доктора наук,
- тени – на всю эту процедуру ушло 3,5 очень нервных года: от августа 1988 года (издания книги) до января 1992 года (когда мне вручили диплом доктора наук).
В начале этого периода я жил в СССР – сверхдержаве, находящейся на пике многообещающей перестройки.
Диплом же я получал уже в России, кровоточащей от расчленения СССР, которым так бездарно закончилась перестройка. Поэтому я не удивился тому, что в тот момент в ВАКе не оказалось ни одной корочки диплома, и его мне вручили, так сказать, в ничем не прикрытом виде.
