Да, если бы сенсационные научные открытия последних лет были известны в советские времена, то вполне  возможно, что среди призывов Партии к 1 Мая фигурировал бы и такой:

«Граждане Советского Союза! Рабочие и колхозники, научная и творческая интеллигенция, учащиеся! Неуклонно повышайте количество нейронов в своём мозгу! Ваши нейроны – это ваш вклад в дело строительства коммунизма!»

Увы, тогда господствовала незамысловатая догма: «Нервные клетки не восстанавливаются», – и она совершенно исключала всё, что ей противоречило. В частности, такую сумасшедшую идею, как накачать нейронами мозг и сделаться мозговым качком – подобно качкам мышечным.

Всю вину за тогдашнее всеобщее чувство обречённости в отношении мозговых перспектив  принято  возлагать на испанского морфолога Сантьяго Рамона-и-Кахаля.  Его считали гениальным; в 1906 году это мнение благоговейно узаконили Нобелевской премией по медицине, – и вот всей силой своего авторитета он внушил миру, что у взрослых птиц и млекопитающих ни одной новой нервной клетки появиться не может. Ну да: «Нервные клетки не восстанавливаются».

Одними из первых, кто бросил (причём, успешно!) вызов этой, казалось бы, несокрушимой силе, были маленькие жёлтые птички – канарейки. В период спаривания у их самок значительно возрастают вокальные данные. И вот, ко всеобщему изумлению,  в 1989 году американец Фернандо Ноттебум обнаружил, что для достойного вокала в мозгу этих птиц резко увеличивается количество нейронов ­– причём, аккурат в тех ядрах мозга, которые отвечают за весь комплекс брачного поведения – пение, память (надо же помнить, что собираешься петь!), положительные эмоции и т.д. Потом же, по прошествии этого волнующего периода жизни, количество нейронов возвращалось к прежней норме.

«Подумаешь, канарейки, – сказали скептики. – Они, по малости мозга, могут себе и не такое позволить. А вот у человека …»

Но потом, к концу тысячелетия, дошло дело и до человека. С большим недоверием воспринимал учёный мир снимки человеческого мозга, на которых выявлялись делящиеся клетки. Ну, если только как исключительный случай, редчайшая находка… Да нет, оказалось, не исключительный случай – закономерность.

Но ведь, конечно, так не могло быть, чтобы в девятнадцатом и двадцатом веках в мозгу людей не находили ни одной новой клетки, а в двадцать первом веке вдруг всё бы в мозгу стало делиться. Действительно, обнаружились лишь две пары небольших участков головного мозга (а в спинном их вообще нет!), где реально и интенсивно происходит новообразование нейронов. Эти участки расположены достаточно близко друг к другу:

- субвентрикулярная зона (СВЗ) – в латеральной стенке обоих боковых желудочков  

- и  субгранулярная зона  (СГЗ) – возле гиппокампа.

Таким образом, на все отделы  головного и спинного мозга – лишь две эти парные, чуть ли не микроскопические, зоны.

Однако  нейрогенез в них происходит «по всем правилам искусства» («lege artis»). В зонах, видимо, поддерживается особая микросреда, способствующая существованию в них стволовых клеток. Последние – это ГКП, т.е. те же самые глиальные клетки-предшественники, которые используются в эмбриональном периоде.                                                                          

Из этих клеток образуются предшественники и нейронов (нейробласты), и глиоцитов (глиобласты).

Для тех, кто забыл или вообще никогда не знал, поясню: глиоциты – это вспомогательные клетки нервной ткани. В отличие от основных клеток (нейронов, или нейроцитов), глиоциты не способны к возбуждению или торможению, под которыми понимают изменение трансмембранного потенциала (соответственно, падение или увеличение) под влиянием того или  иного внешнего сигнала.

Но роль глиоцитов тоже важна и, пожалуй, не менее многообразна, чем у нейронов. Недаром, последние по своей функции делятся лишь на три группы (чувствительные, ассоциативные и эффекторные нейроны), а глиоциты – аж на четыре (астроциты, микроглиоциты и др.)

Не углубляясь далее в детали, ещё раз констатируем, что в мозгу и взрослого человека имеются стволовые клетки (ГКП), из которых постоянно образуются нейро- и глиобласты.

Эти предшественники мигрируют в мозгу на своё будущее ПМЖ и дифференцируются там в зрелые клетки, которые затем ещё в течение определенного времени встраиваются в местную цитоархитектонику вместо «выбывших из строя» клеток. Как это ни трудно представить, утверждают, что новые нейроны способны установить такое же множество контактов с другими клетками, которое было у заменяемой клетки.

Но нейрогенез у взрослых, как мы уже знаем, происходит только в двух парах очень маленьких зон головного мозга. И возникает дискуссионный вопрос: способны ли данные зоны покрыть потребности в новых клетках в любом отделе мозга? Или весь этот сервис – так сказать, «в пределах Садового кольца», т.е. лишь для близлежащих участков?

Точного ответа на этот вопрос пока нет. И опять специалисты делятся на безудержных энтузиастов и занудных скептиков. Скажу честно, я – ближе к последним. Аргументы? – Вот они.

1) Ну, до спинного мозга новые клетки вряд ли могут добраться – далековато. Значит, уже есть немаловажное ограничение «сервиса».

2) Скорость появления новых клеток в зонах нейрогенеза – высока: у крыс - несколько тысяч клеток в сутки. Но общая ежесуточная потеря нейронов во всём мозге на несколько порядков выше. Это уже явно свидетельствует о недостаточности нейрогенеза у взрослых.

3) Многочисленные патологии головного мозга (от инсультов до «именных» болезней – Паркинсона, Альцгеймера и пр.) самим ходом своего течения подсказывают: если и происходит какая-то замена погибших нейронов, то явно – неполная. От этих болезней, как правило, не выздоравливают.

Но в то же время и имеющийся нейрогенез, видимо, очень важен. Его интенсивность зависит от множества факторов, в том числе даже от физической активности человека, степени его утомления, качества сна и т.д. и т.п. Так, занятия спортом ускоряют нейрогенез, утомление и длительная бессонница  – замедляют. Подобная «отзывчивость» нейрогенеза свидетельствует о наличии сложных и многочисленных механизмов его регуляции. А для чего-то малозначимого такая регуляция была бы не нужна.

Так что в оценке значимости нейрогенеза у взрослых лучше, как всегда, обойтись без крайностей.

А возвращаясь к началу этой статьи, можно заметить, что в современных условиях первомайский призыв должен звучать так:

«Граждане России, дорогие россияне! Неуклонно повышайте скорость нейрогенеза в своём мозгу! Для этого поднимайте качество своей жизни: больше спите, лучше питайтесь, активней занимайтесь физкультурой и спортом!».

Фото: Miranda Knox, Maciej Urbanek (http://ru.freeimages.com/ б/п снимки)