Эпизод 1. Может быть, он не помнит, но в студенческие годы с Леонидом Гавриловым мы раз или два раза встречались. И именно на почве интереса к проблеме старения. Кажется, в Институте биохимии (Ленинский проспект, 33) заседала юношеская геронтологическая секция, куда я однажды зашёл.

Лёня – тогда студент 2-го или 3-го курса химфака МГУ – был старостой этой секции; я же уже учился на 5-м или 6-м курсе 1-го ММИ, и те посиделки мне – «повидавшему жизнь» снобу – показались детскими играми в науку.

Эпизод 2. Зато потом, через 20 с лишним лет, в 1996 году, академик В.П. Скулачёв, подписывая мне рекомендацию в члены-корреспонденты РАН (которую он дал, ничего обо мне не зная, но впечатлившись моими двумя трёхтомниками), заранее призвал меня не обольщаться, поскольку книги мои не переведены на английский язык. И в качестве примера успешного в этом плане учёного привёл Леонида Гаврилова, который написал книжку как раз подходящего для перевода формата (не больше любого из шести моих томов), сумел издать ее в Штатах (по рекомендации того же Скулачёва) и вслед за ней перекочевал туда и сам вместе с супругой.

И хотя я утешал себя тем, что баллотируюсь не в иностранную академию, а в родную, Российскую, где, вроде, официальным языком считается русский, мудрый В.П. Скулачёв оказался прав: никто, кроме него, похоже, книги мои не раскрыл. Потому что не было их перевода на престижный английский.

Эпизод 3. Когда в 2009 году я принялся за свою книгу по старению (опубликованную в 2011 году, аккурат к моему 60-летию, под названием «Геронтология in polemico), в одной из её 15 глав я решил познакомить публику с теми, как мне казалось, интересными математическими методами анализа старения, которые были описаны в той самой небольшой книжке супругов Гавриловых.

И вот, постигая шаг за шагом премудрости построения графиков смертности и благоговея перед связывающими их корреляциями, я вдруг почувствовал в этих корреляциях некоторую искусственность. Там использовались десятичные логарифмы, а эти логарифмы способны запросто мышь подтянуть близко к кошке, а кошку – столь же близко к тигру.

Короче, в конце главы я, со своим ничтожным опытом в этих статистических делах, позволил себе крайне дерзкое утверждение, что все эти корреляции (и исторически первая - Стрелера-Милдвана, и очень похожая на неё корреляция самих Гавриловых, описываемая с большой помпой как компенсационный эффект) – вовсе не мировые закономерности, а банальные артефакты.

Никакой реакции на эти, равно как на другие вызовы «Геронтологии in polemico», после её выхода в свет ниоткуда не последовало.

Эпизод 4. Но примерно месяц назад, в начале февраля 2017 года, мне попались на глаза заголовки в СМИ, кричащие о выдающемся открытии учёных (причём, наших – сколковских), которое прямо открывает путь к бессмертию.

Вообще, такие заголовки появляются очень часто (сегодня, например, прочитал о южнокорейском способе достижения бессмертия) и, как правило, инициируются не самими учёными, а жадными до сенсаций журналистами.

Но, что меня поразило, в данном случае речь шла о тех самых, отвергнутых мною, корреляциях! Шум вызвала статья трёх авторов из Сколково – Андрея Тархова, Леонида Меньшикова и Петра Федичева. Подойдя к делу гораздо более основательно, чем я, и зайдя с совсем другого конца, они, ничего не зная о моей книге, пришли к аналогичному заключению – артефакт!

Вот тогда, когда на своей странице в FaceBook я заявил о том, что пришёл к тому же ещё шесть лет назад, – вот тогда все заинтересованные лица обратились, наконец, к главе 1.6 «Геронтологии in polemico».

Сколковские герои, в лице самого молодого из них, выявили полный респект и содержанию главы, и её автору.

Откликнулись из далекого Чикаго и супруги Гавриловы. Но по существу дела они ничего не сказали, ничего не попытались объяснить. Лишь предложили мне организовать у нас в мае публичную дискуссию.

Однако, с моей точки зрения, истина выявляется не в суете устного спора со всеми его хитроумными приёмами. И я отказался.

Эпизод 5. Далее эпизоды стали тесниться, напоминая череду шахматных ходов.

а) Вначале с той стороны был сделан тонкий ход ¬– подготовлен и опубликован комментарий на сколковские открытия. Супруги как будто не заметили, что там опровергается не только корреляция Стрелера-Милдмана, но и их корреляция (компенсационный эффект). А изложили дело так, что, вроде, к их критике Стрелера-Милдвана просто добавляется критика сколковцев.

б) После индифферентной реакции сколковских авторов на эту метаморфозу из Чикаго последовал уже не тонкий, а мощный, прямо-таки убийственный, ход: опубликовано огромное, многостраничное резюме научных свершений супругов Гавриловых.

Каких подвигов там только нет! Чудовищно велико количество статей, в которых они описали кривые смертности всевозможных популяций! В 27 стран мира они возили эти кривые и делали по ним самые глубокомысленные умозаключения, поражающие аборигенов.

Мне кажется, этот ход совершенно деморализовал моих сколковских союзников.

в) Следующий ход был призван завершить дело матом. Супруги опубликовали интервью, которое они дали популярному журналу в 2009 году.

Но в интервью оказался троянский конь, а кроме него – ещё пара троянцев поменьше. В частности, обнаружилось, что супруги, будучи химиками, совсем не представляют себе, как у млекопитающих образуются женские половые клетки. И на основании этого приходят к неадекватным выводам.

Когда же я подробнейшим образом довел до их сведения все эти обстоятельства, опять не последовало никаких разъяснений. Очередная отписка: "Ответы на некоторые затронутые вопросы можно найти в следующих публикациях". Мол, просмотрите десяточек наших статей - может, вы там заблудитесь и, наконец, отстанете от нас.

г) И. наконец, последний на данный момент и очень эффектный ход. Леонид Гаврилов публикует серию непритязательных воспоминаний о своей университетской молодости, а также о том, как профессора и академики толпами спешили поддержать подающего огромные надежды юношу.

Естественно, пробуждаются ностальгические чувства у многочисленных сверстников; друзья поправляют друга в деталях и вместе грустят о тех, кто ушёл. И у Леонида – горьким рефреном: мы так все за 40 следующих лет перемрём, если не победим старение. Он-то борется, но что же вы, дорогие друзья, не помогаете?

И кто тут вспомнит о каких-то критиканских замечаниях в адрес этого открытого и мужественного человека?

А вмешиваться в эти трогательные картины с занудными вопросами и замечаниями - это выставить себя маньяком, слетевшим с катушек – по-видимому, на почве острой зависти к успеху большого учёного.

Ну что ж, маньяк так маньяк. Но не от зависти, а от стремления добиться истины. И я, нарушая благостную картину, опять обращаюсь к Гавриловым с простейшим вопросом: согласны ли они с каждым из сделанных мною замечаний? А если нет, то нельзя ли популярно объяснить, почему, - никуда меня не отсылая.

Когда мне что-то непонятно, я, действительно, становлюсь не находящим покоя маньяком.

Если их объяснения будут убедительны, я с охотой публично признаю свою неправоту. Если нет - буду настаивать на признании их неправоты.

Ну, без всяких сомнений - маньяк.