Детская городская клиническая больница имени святого Владимира — одна из старейших в Москве. Более ста лет назад её называли «бабушкой московской педиатрии», а сегодня её можно было бы назвать прабабушкой, если бы не обилие молодых врачей и инновационных методик. Знакомство с больницей производит огромное впечатление. Одно отделение челюстно-лицевой хирургии, которым руководит д.м.н. Дмитрий Комелягин, чего стоит. Здесь научились исправлять врожденные и приобретенные патологии челюстно-лицевой зоны, в результате которых эти дети становятся изгоями. Они зачастую не могут самостоятельно дышать и живут, утыканные трубочками — трахеостомами, гастростомами, колостомами. Не могут говорить, есть, справлять естественные потребности. У них неправильно функционируют внутренние органы — в общем, это тяжелейшие инвалиды. И очень часто они обречены. Им здесь не просто возвращают жизнь, но и дают нормальное качество жизни.
Для того чтобы это чудо состоялось, нужны не просто самые современные и высокотехнологичные методики, но и невероятные руки, и инженерный ум. Здесь изобретают и совершенствуют уже имеющиеся методы, и за одну из таких разработок для коррекции челюстно-лицевых аномалий больница недавно получила премию мэра Москвы в области медицины, уверенно обогнав по количеству набранных баллов все столичные больницы, участвовавшие в конкурсе. И это только одна небольшая страница из бурной научно-клинической жизни удивительной больницы с более чем 140-летней историей.
О том, какими разработками больница отмечает свой юбилей и что для неё остается самым ценным и незыблемым, — наш разговор с главным врачом больницы, доктором медицинских наук, профессором, главным эндокринологом г. Москвы, заслуженным врачом Еленой Петряйкиной.
— Елена Ефимовна, ваша больница — одна из старейших в Москве. 140 лет — немалый срок. А как давно вы стали здесь главным врачом?
— Всего лишь полгода назад. Я раньше заведовала отделением эндокринологии Детской Морозовской больницы, поэтому проблемы тяжелых заболеваний детства и детской инвалидности мне не чужды. А с 2011 года я работала заместителем главного врача по медицинской части. У нас в Морозовской очень прогрессивный главный врач — Игорь Ефимович Колтунов, главный педиатр Москвы, поэтому понимание, как должен работать детский скоропомощной многопрофильный медицинский стационар, у меня есть. Здесь я ничего нового не придумала. Технологии качественной медицинской помощи, умение работать с пациентами — всё это азы, которым мы учились, а теперь учим других.
— Ваша больница изначально называлась именем святого Владимира или это дань моде?
— Эта больница построена в 1876 году, а уже на празднование её сорокалетия великий педиатр А.А. Кисель назвал её бабушкой московской педиатрии. Больница эта, как было принято в то время, создана на деньги меценатов — купцов фон Дервизов. Все знают их родственников фон Мекков — владельцев российских железных дорог. Вообще во второй половине XIX века та часть Москвы, где мы находимся, называлась «островом милосердия в Сокольниках», потому что здесь на деньги меценатов строились больницы, приюты для бедных, богоугодные заведения — в частности, больница Бахрушиных (само её название говорит о том, на чьи деньги она строилась), туберкулезная больница и так далее. Надеюсь, мы будем и дальше оправдывать такое название.
Наша больница — одна из старейших в стране. Микула Морозов, который строил Морозовскую больницу, получил участок земли от города. А Дервизам пришлось труднее. Им никто земли не выделял. Они купили этот участок рядом с Яузой — очень красивый, живописный. В этих краях Левитан писал свои пейзажи. Здесь сохранилась березовая роща. Вы знаете, когда я сюда пришла работать, а это было осенью, первые дни я ходила и только фотографировала, настолько здесь красиво. Аж дух захватывает. Когда идешь по березовой аллее, кажется, вот еще немного — и появится женщина с зонтиком. А скоро начнется цветение. Тут много сирени. Предвкушаю это волшебство. Приезжайте!
— Непременно. Недаром ваша территория и многие здания на ней — объекты культурного наследия.
— Да, это так. Больница строилась под руководством князя Щербатова, он был смотрителем из Городской Думы. Сохранился Щербатовский корпус с мемориальной доской. Уложились в смету. Построили в срок. Проект больницы, утвержденный Думой 20 февраля 1874 года, выполнили приглашенные из Петербурга профессор архитектуры Р.А. Гедике и директор Санкт-Петербургской детской больницы принца Ольденбургского К.А. Раухфус. И уже 15 июня 1876 года в день памяти равноапостольного святого князя Владимира состоялась церемония освящения и открытия нового лечебного учреждения.
Дервизы, которые давали деньги не только на строительство, но и на оснащение и весь персонал, выдвинули всего три условия. Первое — чтобы больница была названа именем небесного покровителя их погибшего старшего ребенка — святого Владимира. Поэтому, отвечая на ваш вопрос, можно уверенно сказать, что имя святого Владимира больница носит совершенно не случайно и с первого дня основания.
Чуть позже здесь же, на территории больницы был открыт изумительной красоты храм в стиле русского модерна, архитектор Попов. Очень похож на храм в Абрамцево. Внизу был фамильный склеп Дервизов. Они хотели быть похороненными именно здесь. Однако склеп был разорен после революции. Церковь же сохранилась, она действует и тоже является объектом культурного наследия.
— А какими были остальные условия?
— Второе условие: из 180 коек — сто коек для бедных бесплатно, «для детей всех сословий и обоего пола». Третье — порядок работы больницы должен быть таким, как в детской больнице Санкт-Петербурга (это было первое такого рода заведение на территории нашей страны) и в клиниках Европы. Хотелось порядка. Так и случилось. Практически все великие детские педиатры и хирурги были здесь, как бы сейчас сказали, ординаторами. Тот же Тимофей Петрович Краснобаев, которого Викула Морозов направлял в Европу, чтобы он посмотрел, как там работают педиатрические клиники, тоже здесь учился. Именно в этих стенах стал врачом. И многие великие врачи здесь начинали свою практику.
Больница очень быстро добивается успехов, и уже в 1882 году — золотая медаль на Парижской Всемирной выставке, а затем — на Всероссийской и Европейской выставках в Брюсселе, где за успехи в лечении больница была признана лучшей в Европе. Это было время расцвета больницы, когда она активно развивалась, достраивались новые корпуса. Основной задачей в те времена, когда главной бедой были инфекционные болезни, а вентиляции не было, — стала профилактика распространения инфекций. Поэтому большинство старых учреждений такого рода строились по принципу отдельных корпусов, как павильонные больницы, без переходов — это было способом предотвратить внутрибольничное инфицирование.
Потом происходит революция, и в 1922 году наша больница переименована в больницу им. И.В. Русакова.
— Так это и есть знаменитая Русаковка? Мне же здесь аденоиды удаляли!
— Наверное, нет москвича, который сюда бы хоть раз не зашёл. Иван Васильевич Русаков — педиатр-революционер. И так она просуществовала под этим именем все годы Советской власти. А уже в 90-е годы прошлого века ей было возвращено историческое название. Это вовсе не желание кому-то угодить.
В годы Советской власти здесь работал знаменитый академик Станислав Яковлевич Долецкий. Было открыто первое в Европе и СССР отделение хирургии новорожденных. Также здесь появилось первое отделение оториноларингологии со сложной хирургией гортани, с протезированием пороков развития уха. Больница стала развиваться в сторону высочайшей хирургии. Кроме того, впервые в скоропомощном стационаре было открыто отделение челюстно-лицевой хирургии — она, по сути, здесь родилась. Это наша исторически сильная специальность.
— Какие ещё отделения являются предметом вашей гордости?
— Безусловно, это единственный в стране нефро-урологический комплекс, включающий отделения урологии, нефрологии и знаменитый на всю страну гемодиализ. Искусственная почка без аналогов в других регионах. Основатель этого направления — Дмитрий Владимирович Зверев, которого знает вся страна. Из всех регионов России и даже из-за границы едут сюда. Сейчас готовится Чемпионат мира по футболу, и мы уже собираем сведения о тех маленьких пациентах, которые вместе с родителями приедут «болеть» за свои команды, и им потребуется гемодиализ. Лечение для них не прервется. О нас знают и нам доверяют.
Второе — это травматология, ортопедия и реабилитация. В 2013 году к больнице присоединили не менее знаменитую больницу им. Зацепина, и у нас появился загородный филиал — так называемый санаторий «Турист» близ Деденёво Дмитровского района Подмосковья. Теперь это загородный филиал нашей больницы с полным циклом реабилитации. Пожалуй, это единственное место, где дети со всей страны могут получить блестящую реабилитацию при нарушениях опорно-двигательных функций и других патологических состояниях — с бассейном, самым современным оборудованием, тренажерами, массажем, лечебной гимнастикой, и всё это — в рамках ОМС.
Конечно, у нас знаменита и торакальная хирургия, которой руководит Дмитрий Викторович Хаспеков, сильны педиатрические, инфекционные отделения. Всё, что необходимо для скоропомощного стационара, чем бы ребенок ни болел, у нас есть.
— Вижу, у вас хранится красное знамя советских времен. Это раритет?
— Не только раритет, но и высокая честь, которой больница была удостоена. В 1976 году она была награждена Орденом Трудового красного знамени, которое мы бережём по сей день, потому что это — знак качества нашей работы. Мы не хотим забывать наши достижения. Эта награда была связана еще и с тем, что огромное количество детских жизней было здесь спасено в советские годы во время войн, стихийных бедствий и катастроф — таких, как, например, землетрясение в Армении. Катастрофы и вооруженные конфликты, когда сюда привозили «тяжелых» детей со всей страны, — это отдельная наша тема, очень важная и сокровенная. А главный врач больницы Марина Иосифовна Малявина в 1976 году получила Орден Ленина.
— Елена Ефимовна, вы сказали о челюстно-лицевой хирургии, которая родилась в этих стенах. А ведь недавно ваша больница получила премию мэра Москвы в области медицины как раз за разработки в этой области.
— Наша больница участвовала в этом мероприятии впервые, хотя проводится оно уже далеко не в первый раз. Больница располагает целым рядом уникальных методик, и мы представили на этот конкурс далеко не все. Будет чем удивить строгую комиссию из главных специалистов ДЗМ в последующие годы. Надо сказать, мы были в очень достойной компании. 34 проекта из самых разных медицинских учреждений участвовало в конкурсе, из них только шесть выиграли.
— При этом вы набрали наибольшее количество баллов, уверенно обогнав всех остальных участников конкурса.
— Признаюсь в этом не без гордости: да, мы оказались лидерами в этом более чем достойном списке.
— Расскажите о победившем проекте.
— Наши челюстно-лицевые хирурги под руководством доктора медицинских наук, профессора Дмитрия Юрьевича Комелягина, нашего челюстно-лицевого Илизарова, придумали уникальную методику операций при пороках развитии лицевой области. Они модернизировали существующую оперативную методику путем наложения специального аппарата, который позволяет в большинстве случаев сделать операцию в один этап. Ранее это возможно было осуществить лишь в два этапа, после чего операционное поле заживления уменьшалось, но ситуация требовала повторной операции. Наши врачи придумали метод, когда красивое лицо у ребенка можно сделать быстрее и проще, что означает меньший реабилитационный период и более легкое выздоровление. Доклад Дмитрия Юрьевича очень впечатлил всех коллег, да и сам профессор был воодушевлен такой поддержкой.
— О каких патологиях идет речь?
— Это чаще всего врожденные патологии, в результате которых дети не могут нормально есть, пить, часто даже дышать. У них огромные ограничения в жизни. Родители часто просят хотя бы нормального внешнего вида, потому что эти дети — изгои. Им приходится гулять по ночам, чтобы никто не увидел. Они лишены дневного света. У них нет друзей, они страшно одиноки. При этом у них совершенно сохранный интеллект. Это нормальные дети, наделенные способностями и талантами. И мы можем им помочь. Не только тем, что после операции они могут жить без зонда и принимать пищу самостоятельно, но и тем, что они будут жить в обществе, посещать детские учреждения, общаться со сверстниками. Они преображаются на глазах и становятся счастливыми.
— Знаю, у вас в конкурсе участвовал еще один проект, который тоже вполне мог стать победителем…
— Думаю, он непременно победит в следующем году. Это уникальная инновационная методика лечения больных с почечной недостаточностью, которую представлял заведующий отделением диализа Александр Львович Музуров. Результат работы этого коллектива совершенно фантастический. Раньше дети с почечной недостаточностью были обречены на инвалидизацию и летальность, а теперь 92 процента выздоравливают, а шесть процентов демонстрируют восстановление почечной функции.
— Как этого добиваются?
— Специальным ведением этих пациентов, применением диализных методик в комбинации со специальными препаратами, помогающими восстановить почечную функцию.
— Эти дети потом не нуждаются в диализе?
— Нет, ни в чем не нуждаются. Остаются два процента детей, которые нуждаются в диализе, а нередко — в пересадке почки, и наша больница единственная, где детей к этому готовят, а потом, уже после пересадки, забирают на реабилитацию. Мы тесно сотрудничаем с Институтом трансплантологии. Но большинство таких детей, повторюсь, полностью выздоравливает.
— Знаю, у вас действует единственное в Москве отделение сосудистой хирургии…
— Да, это тоже уникальное отделение. Сосудистая хирургия, как известно, бывает разная. Например, в рамках травмы, — этим занимаются наши травматологи. А еще есть сосудистые новообразования. Например, гемангиома. В городе нет других отделений, где бесплатно, по ОМС, лечат такого рода образования кожи. Это лазерная коррекция, которой в совершенстве владеют наши замечательные врачи.
— Что они лечат?
— Пороки развития, которые, может быть, не угрожают жизни, но сильно мешают жить. Особенно если речь идет об области лица. Таким образом, на базе нашей больницы фактически сформирован полный цикл «голова-шея»: это нейротравма, челюстно-лицевая, сосудистая хирургия — всё, что может быть нужно в данной области.
— В вашей больнице действует большой амбулаторный центр, где вы не только ведете прием пациентов, но и устраиваете Дни открытых дверей.
— Дни открытых дверей у нас проходят для всех желающих совершенно бесплатно, без направлений и предварительной записи, не избирательно, в порядке общей очереди. Очередной такой приём всеми возможными специалистами состоится 2 июня и будет приурочен к Дню защиты детей. Ждём всех!
Дмитрий Юрьевич Комелягин, доктор медицинских наук, профессор, заведующий отделением челюстно-лицевой хирургии:
— Смысл нашей авторской работы в том, что предложен новый способ расширения ветви нижней челюсти с помощью компрессионно-дистракционного аппарата. Аппарат изготовлен отечественным производителем на основе нашей совместной с инженерами-конструкторами разработки. Смысл состоял в том, чтобы у детей с врожденной либо приобретенной патологией расширить ветвь нижней челюсти при недоразвитии челюстей и деформацию устранить. Специалисты в нашей стране и за рубежом пытались сделать это раньше с помощью принятого во всем мире компрессионного дистракционного остеосинтеза, предложенного в свое время еще академиком Г.А. Илизаровым.
Впервые в 1995 году именно в нашей больнице была выполнена первая операция применительно к челюстно-лицевой зоне, а потом мы начали активно применять этот метод, устраняя недоразвитие верхней или нижней челюсти, средней зоны лица. Считалось, что это наиболее оптимальный метод в детской челюстно-лицевой хирургии, потому что позволяет устранить недоразвитие и деформации с помощью собственных тканей. То есть не нужно вставлять инородное тело, брать ауто- или аллотрансплантат. Из собственной кости формируется новая полноценная кость.
Однако в процессе дистракции нижней челюсти, если ветвь узкая, после удаления аппарата происходило сокращение регенерата на 50–70 процентов. Мы не могли понять, в чем дело. В процессе исследований мы поняли, что причина в том, что узкая ветвь не выдерживает те нагрузки, которые испытывает нижняя челюсть. Надо было её расширять. Известны размеры нормальной нижней челюсти у детей, если это двустороннее поражение. А если одностороннее — надо ориентироваться за здоровую сторону.
Таким образом, в 2015 году мы изобрели новую методику и стали её внедрять. Результаты по сравнению с предыдущими операциями: сокращение регенерата теперь происходит в 0–20 процентах случаев. Мы видим значительное улучшение. Хотя понимаем, что нам еще есть над чем работать.
Аппарат ставится на ветвь нижней челюсти, выполняется остеотомия, на 5–7-е сутки после операции выполняется остеодистрацкия — по миллиметру в день раскручивается аппарат, и ветвь, таким образом, расширяется. Но тут надо иметь в виду, что важно контролировать формирование регенерата. Это можно делать с помощью ультразвука. То есть у одного ребенка, возможно, миллиметра будет достаточно, чтобы формировался нормальный регенерат, а у другого — нет. В процессе дистракции мы смотрим и принимаем решение — делать её больше или наоборот, уменьшать. Каждый случай абсолютно индивидуален, и это позволяет сохранять костный регенерат. А потом мы прекращаем крутить аппарат, после чего пациент минимум три месяца ходит с ним, чтобы сформировалась кость.
Надо сказать, такого рода операции — только небольшая часть нашей работы. Мы работаем с огромным объемом различных патологий — мальформаций, не только внешне уродующих ребенка, но и зачастую не дающих ему возможности самостоятельно принимать пищу, дышать, осуществлять функционирование других систем и органов. В результате наших операций эти дети возвращаются к нормальной жизни и забывают о том, что когда-то были глубокими инвалидами. Мы наблюдаем их в течение многих лет после операций, и нередко, глядя на них нынешних, я сам с трудом верю, в каком тяжелом состоянии они поступили сюда когда-то.
Беседу вела Наталия Лескова
Фото автора
