– Владимир Павлович, по образованию вы врач – закончили медицинский институт, стали профессором, написали целый ряд фундаментальных медицинских трудов. Как сейчас оцениваете их актуальность?

– Должен сказать, что чисто организационной, научно-административной работой я занялся всего лишь семь лет назад. До этого я имел счастье заниматься нормальной наукой – впрочем, в какой-то мере продолжаю заниматься этим и сейчас.

– А можно подробнее?

– Прежде всего, это вопросы, связанные с изучением биохимических и иммунологических аспектов деятельности мозга. Я возглавляю отдел фундаментальной и прикладной нейробиологии в Российском национальном центре психиатрии и заведую кафедрой медицинских нанобиотехнологий в Российском Национальном медицинском университете имени Н.И. Пирогова.

– Который когда-то заканчивали?

– Да, я закончил его в 1981 году, затем аспирантуру, и с тех пор я в науке. Если говорить о научной деятельности, которой я занимаюсь, то она базируется на разработке новых лекарственных препаратов направленного типа действия, основанных на принципе высокоспецифичного транспорта в клетки-мишени. Понятно, что можно лекарственное вещество принять внутрь, ввести в кровь, и оно будет распространяться по всему организму. А можно создать систему, которая будет высокоселективно приносить лекарственный препарат в клетку-мишень. Вот именно к таким препаратам приковано особое как клиническое, так и научное и внимание. Почему? Потому что терапевтическая доза лекарственного препарата в случаях направленного транспорта или векторной доставки, как ее называют, в значительной степени уменьшается, иногда в сотни раз. В результате лекарственный препарат имеет возможность доставляться непосредственно в клетку-мишень. Ну, например, страдает клетка мозга. Можно создать систему, которая приведет лекарственный препарат непосредственно в эту клетку.

Как же это достигается? Прежде всего, для этих целей необходимо иметь, транспортирующую молекулу, которая может быть антителом, рецептором, лигандом, аптамером, и соответствующий контейнер, который загружается тем или иным лекарственным или диагностическим препаратом. Этот контейнер имеет размер нанометровый, примерно от пятидесяти до ста пятидесяти нанометров. Именно создание таких систем является темой научного интереса нашей Кафедры медицинских нанобиотехнологий. Такие системы сегодня хорошо известны, активно применяются в мире в экспериментальной практике.

– Но имеются ли у нас собственные разработки?

– Да, нами разработаны системы визуализации патологических процессов в головном мозге и доставки лекарственных препаратов в клетки нервной ткани, в частности, в астроциты, в олигодендроциты и нейроны. Все это не слишком сложно сделать, потому что для этого есть соответствующая экспериментально-лабораторная база, которая позволяет получать и рекомбинантные белки, и моноклональные антитела, которые используются как транспортирующая, векторная составляющая таких комплексов. Мы достаточно широко применяем имеющиеся технологии для доставки лекарственных и диагностических препаратов в клетки-мишени.

Если говорить о наших достижениях, то на сегодняшний день нами разработаны системы для визуализации опухолей головного мозга – наиболее сложно диагностируемой структуры, которая поражает мозг млекопитающих. Имеющиеся препараты позволяют визуализировать эти опухоли. Но для того чтобы это сделать более информативно, на более современном уровне, применяются системы селективной визуализации таких опухолей. И такие системы на основе наночастиц оксида железа были нами разработаны и активно внедряются сейчас в клиническую практику. Они прошли этапы доклинической проверки и тестирования, и в настоящее время проводятся работы по подготовке таких систем для ограниченных клинических испытаний в учреждениях, которые занимаются такими проблемами.

– В каких, например?

– Например, в Национальном медицинском исследовательском центре нейрохирургии им. академика Н.Н. Бурденко. Думаю, если все будет нормально, в следующем году такие системы будут готовы, и мы планируем их внедрение в клиническую практику с целью повышения качества диагностики опухолевых заболеваний. Это один из очень важных аспектов, которые прошли экспериментальную стадию, и сегодня уже находятся на этапе внедрения в практическую медицину. В ближайшее время такие системы появятся, и не только для диагностики, но и для лечения. Кстати, для лечения такие системы на основе липосомальных контейнеров и соответствующих векторных молекул, которыми в настоящее время являются участки или части антител, активно проходят стадию тестирования в условиях эксперимента.

– То, что вы так активно внедрены в научную деятельность, не мешает в работе чиновника Академии наук?

– Скорее наоборот – работа чиновника иногда мешает научной работе. Наукой я могу заниматься и в нерабочее время. В то же время мне приходится выполнять целый ряд специальных административных мероприятий на посту вице-президента РАН. Пусть это не так увлекательно, как занятия наукой, но не менее важно с организаторских позиций.

– И какие из этих задач наиболее важны?

– На сегодняшний день президент страны поставил перед Академией наук основную задачу – научное сопровождение национальных проектов. Есть два национальных проекта, а именно «Здравоохранение» и «Демография», за которые отвечает медицинская составляющая академии. Я вовлечен в организацию тех научных изысканий и научного сопровождения, которые нужно координировать, чтобы плодотворно работать в этом направлении.

– Каким образом вы их координируете?

– Для этого необходимо формирование целого ряда инструментов. Инструментами в этом плане является целый ряд Советов, которые организованы президиумом Российской академии наук, для того чтобы проводить в жизнь те идеи, которые были нам поставлены для решения вопросов научного сопровождения национальных проектов с позиций научного прогнозирования и экспертной оценки.

Ну, например, такая составляющая в нацпроекте «Здравоохранение», как Федеральный проект «Онкология». Для решения этой задачи нами была создана соответствующая рабочая группа при президиуме Российской академии наук, которую возглавляет академик Андрей Дмитриевич Каприн, главный онколог страны. Эта группа занимается решением целого ряда организационных задач, которые стоят перед онкологами. Прежде всего, это снижение смертности и повышение продолжительности жизни нашего населения. Это очень важный аспект, который лежит в основе выполнения всего национального проекта.

Кроме этого, целый ряд вопросов, которые решают так называемые науки о жизни, посвящен более широкому кластеру проблем. Ну, например, все мы понимаем, насколько важно и перспективно изучать нейронауки. Поэтому в рамках нашего президиума был создан научный совет по нейронаукам и искусственному интеллекту. Соответствующая рабочая группа сегодня готовит программу Российской академии наук по изучению мозга, по нейронаукам и искусственному интеллекту.

Здесь мы активно сотрудничаем с НИЦ «Курчатовский институт», с Московским государственным университетом, и консолидировано решаем целый комплекс задач, которые связаны с изучением фундаментальных аспектов деятельности мозга. С другой стороны, весьма важно организовывать и решать проблемы клинической нейробиологии. Это, прежде всего, неврология, нейрохирургия, клинические направления, которые являются той платформой, на основе которой воплощаются все фундаментальные работы в области нейронаук.

Особый интерес представляет собой раздел программы, связанный с изучением искусственного интеллекта. Перспектива этого направления очевидна в самых разных областях и науки, и практической жизни, и мы делаем все возможное, для того чтобы на площадке Российской академии наук были консолидированы усилия наших ученых, работающих в различных сферах. Прежде всего, специалистов в области информатики, кибернетики, нейрофизиологии, клинической медицины.

Нельзя не сказать о целом ряде специальных проектов президиума Российской академии наук, которые рассматривали очень важные, перспективные вопросы, относящиеся к сфере деятельности отделения медицинских, физиологических и биологических наук. Это направления, связанные, например, с развитием медицинской робототехники. Мы понимаем, что в этом направлении у нас большой задел, который был создан усилиями целого ряда наших специалистов во главе с член-корреспондентом РАН Д.Ю. Пушкарем, а также нашими разработчиками специальной робототехники, такими, как профессор С.А. Шептунов. Эти ученые позволили решить комплекс проблем, связанных с созданием отечественной роботической установки для лечения хирургических заболеваний. Здесь у нас есть серьезные достижения, которые являются нашим приоритетом и активно развиваются. Прямо скажу: эти объекты ни в коей мере не уступают известным робототехническим системам типа Da Vinci.

– Но разве эти системы уже функционируют?

– Сегодня они функционируют на площадке экспериментальной, однако активно совершенствуются, и я думаю, что в ближайшее время мы будем рассматривать возможность обращения в правительство с предложением профинансировать те или иные направления, которые связаны с развитием медицинской робототехники у нас в стране. Такая специализированная робототехника у нас развивается в нескольких направлениях – не только урологическая, но и, например, стоматологическая робототехника (это направление курирует член-корреспондент РАН О.О. Янушевич). Есть определенные достижения и в других областях применения робототехнических систем, в частности, легочной хирургии (академик РАН В.А. Порханов, профессор Яблонский П.К.) , хирургии печени (член-корреспондент РАН А.В. Шабунин) и так далее. Везде есть определенные наработки, которые дают нам основания это направление активно развивать.

– А как обстоят дела с отечественной фармпромышленностью? Учитывая прекращение поставки то одних, то других импортных лекарств, вопрос немаловажный.

– Создание Совета по фармакологическим инновационным препаратам – тоже важнейшая задача. Мы адекватно воспринимаем критику президента страны, которая касается создания инновационных лекарственных препаратов. Здесь должны быть сделаны принципиальные шаги, которые позволят нам преодолеть трудности, имеющиеся сегодня. С этой целью по инициативе президента РАН академика А.М. Сергеева был создан Совет, который будет координировать работу, с одной стороны, различных министерств и ведомств, с другой стороны, индустриальных партнеров, которые занимаются подобной проблематикой.

– Кто в него входит?

– В него вошли все представители федеральных органов исполнительной власти (Минздрав, Минпромторг, Минобрнауки и т.д.), крупные фармакологические компании, представители науки, организаторы фармакологической промышленности и фармацевтики. Сегодня такой Совет существует, активно работает, и мы готовим предложения для наших законодательных органов, органов исполнительной власти, для того чтобы эта ситуация была разрешена.

– Появляются ли такие инновационные препараты отечественного производства или это пока только планы?

– К сожалению, пока очень немного. Хотя есть и поводы для оптимизма. Не так давно с президентом академии наук А.М. Сергеевым мы посетили компанию BIOCAD и были очень приятно удивлены. Мы увидели, что руководитель этого предприятия Д.В. Морозов создал совершенно уникальную платформу, которая позволяет именно в сфере интересов этого кластера выйти на передовые позиции не только у нас в стране. Сегодня компания готова к продуктивной деятельности в этом направлении. Это, прежде всего, создание лекарственных препаратов на основе моноклональных антител.

– А ведь создание моноклональных антител – абсолютно ваша тема. У вас есть монографии, посвященные этому вопросу.

– Да, я занимался вопросами изучения моноклональных антител как векторов для систем направленного транспорта. Это близкая мне тема. Мы получали моноклональные антитела к нейроспецифическим белкам и делали это достаточно инновационно, но пока на экспериментальной, не на производственной площадке. И мне было очень приятно отметить, что как раз BIOCAD способен на сегодняшний день решить все производственные вопросы в масштабах страны. Это очень важно. Когда я увидел те мощности, которыми обладает BIOCAD, был поражен. Можно сказать, на сегодняшний день у нас есть структура, способная решать стратегические задачи такого рода.

– И это не единственный позитивный пример. Есть еще, например, «Генериум», где такие вопросы также успешно решаются.

– Вы правы, «Генериум» тоже активно работает в области биологически активных препаратов. Это продуктивная, развивающаяся компания, которая наверняка может решать целый ряд специальных вопросов, и я думаю, что в ближайшее время мы с Александром Михайловичем посетим эту компанию, потому что есть целая сфера вопросов, которая может быть решена только там.

– Какие вы видите здесь перспективы? В каких направлениях мы наиболее сильны? Может быть, нам светит даже какое-то экспортное будущее?

– Думаю, про экспорт нам думать рановато. Наша главная задача на сегодняшний день – полностью обеспечить себя настолько, чтобы отказаться от импорта лекарственных препаратов, от образцов новой медицинской техники, научиться производить подобное у себя. А уже потом будет следующий этап – вывод на международные рынки. Я не сомневаюсь, об этом тоже надо думать. Но это вопрос не сегодняшнего дня. Сегодня надо научиться делать все необходимое для себя. Делать на хорошем уровне.

– Вы считаете, это вполне реальные планы?

– Это вполне реально. Могу привести один пример. На базе Физического института академии наук профессором Е.И. Демиховым разработан комплекс безгелиевого томографического оборудования. Оно выгодно отличается от имеющихся томографических установок. Качество его нисколько не уступает лучшим мировым образцам, и я уверен в том, что мы должны развивать эту базу, делать все необходимое, для того чтобы такие установки активнее использовались отечественным здравоохранением. Думаю, такие установки будут производиться у нас в России, и мы откажемся от импорта подобных систем из-за рубежа.

– Они дешевле и не хуже?

– Они гораздо дешевле, процентов на сорок, и нисколько не хуже. Мы создали специальную комиссию Российской академии наук, которая сравнивала томограммы, произведенные на импортных установках (прежде всего Philips и Siemens), и наших установках. Комиссия не нашла серьезных различий. Практически все томограммы, которые были сделаны на наших приборах, полностью соответствовали лучшим зарубежным образцам.

– Владимир Павлович, положа руку на сердце, как вы оцениваете состояние отечественной медицинской науки и практики? Вот вы говорите – там есть задел, тут задел. Но будет ли результат?

– Русская медицинская школа всегда была сильна. Многое было упущено, разрушено. Но многое осталось. Я считаю, что наша медицинская наука не стоит на месте, она развивается. Безусловно, есть непростые проблемы, которые приходится решать достаточно оперативно. Не всё получается легко и быстро. Это не задача одного-двух дней. Но, тем не менее, мы движемся, мы стремимся решать проблемы. Мы не прячемся от них. Вот это самое важное. И я уверен – у нас получится.

Беседу вела Наталия Лескова.

Фото автора.