Беседа с заместителем директора по научной работе Институт гриппа им. Смородинцева (г. Санкт-Петербург), кандидатом биологических наук Дарьей Даниленко.

— Дарья Михайловна, в 30-е годы прошлого века в стенах вашего института была получена первая живая вакцина против гриппа. Есть ли у вас сейчас инновационные разработки такого рода — в том числе, по коронавирусной инфекции?

— Действительно, наш институт — один из ведущих научных центров по решению актуальных вопросов вирусологии, эпидемиологии, клиники и патогенеза вирусных инфекций, по разработке высокочувствительных диагностических препаратов и эффективных средств защиты населения от гриппа и других опасных вирусных инфекций. Надеемся, что наши исследования в этой области помогут разрешить и нынешнюю ситуацию. Мы готовы начать тестирование на COVID-19 тех пациентов, которые в этом нуждаются, поскольку наш институт имеет для этого необходимую сертификацию. Недавно мы предложили такого рода помощь нашему губернатору, и он нас услышал. Сейчас мы ждем диагностические тест-системы, сертифицированные в нашей стране. Без них проводить такую работу невозможно.

— Таких систем у нас нет?

— У нас есть только ВОЗовские тест-системы. Но они не зарегистрированы в нашей стране. Поэтому применять их нельзя. Сейчас у нас возможна только ПЦР-диагностика, результатов которой приходится ждать довольно долго — от двух до пяти дней.

— Если учесть, что среди них встречаются ложноотрицательные, а некоторые вообще теряются по дороге, ситуация становится совсем печальной. Как вы думаете, количество носителей новой инфекции значительно превышает официальную статистику?

— Этого я не знаю, а гадать не хочу. Насколько нынешняя ситуация масштабна, пока судить мы не можем, но при этом очевидно, что нам необходимо адекватно реагировать на существующую реальность. А реальность такова, что мы находимся в самом начале пути, и число пациентов, которым потребуется госпитализация, будет расти. Дальнейший прогноз зависит от имеющихся у нас в стране ресурсов. События могут разворачиваться по-разному, и сейчас мы должны все усилия сконцентрировать на том, чтобы перераспределить имеющиеся ресурсы и суметь помочь тем, кто без такой помощи просто погибнет.

— Сейчас госпитализируют всех людей, подозрительных на COVID-19, независимо от тяжести их состояния. Это неправильно?

— Это совершенно неправильно. Многие из них могут оставаться дома и лечиться там. Ведь нынешняя коронавирусная инфекция — это, по сути, ОРВИ, и у большинства людей она протекает в легкой форме, малосимптомно. Поэтому, если не требуется госпитализация, не нужно везти человека в больницу, отнимая ресурсы у более тяжелых пациентов, занимать драгоценные боксы инфекционных отделений. Важно вести работу с населением, разъяснять им эти нюансы.

— В СМИ сообщается, что с сегодняшнего дня соскоб на COVID-19 доступен всем жителям Санкт-Петербурга, «чтобы успокоить население». Это правда?

— У меня такой информации нет. Но могу сказать, что даже если город открыл такую возможность, такая мера лишена всякого смысла: ПЦР-диагностика — дорогая процедура, которую нет смысла проводить всем подряд. Она требуется только тем, кто прибыл из неблагополучных по эпидобстановке стран или имел контакт с заболевшим. Это касается и быстрых тест-систем, которые, надеюсь, у нас скоро появятся. Такие тесты тоже не нужно делать всем. В самое ближайшее время все эти критерии будут применяться всё более жестко, ведь инфекция со временем проявляет себя всё ярче. Не надо диагностировать инфекцию, если вам этого просто захотелось. Сейчас всем нам нужна сознательность и кооперация. Мы должны снижать нагрузку на медицинские службы, чтобы они не захлебнулись в рутинной работе.

— Как вы считаете, принимаемые сейчас меры достаточны, или лучше сделать их более жесткими?

— На текущем этапе принятые меры вполне достаточны. Не надо пугать людей полной социальной изоляцией, ведь это рождает панику и тревожные настроения. Однако, если эпидситуация будет стремительно ухудшаться, мы должны быть готовы к жесткому карантину как единственному способу сдержать эпидемию.

— Сегодня мы наблюдаем экспоненциальный рост так называемых внебольничных пневмоний. Это нормальное явление или их объективно стало больше?

— Внебольничные пневмонии — обычное для этого времени года явление, причем это совсем не обязательно вирусная пневмония. Не надо также забывать, что у нас еще не закрыт эпидсезон по гриппу. Много пациентов, не связанных с коронавирусной инфекцией, наблюдается в данный момент по всей стране. Некоторым требуется реанимационная помощь. Ничего неожиданного тут нет. Мы не видим необычного всплеска таких заболеваний. Течение пневмонии зависит от многих факторов — от типа возбудителя, возраста и сопутствующих заболеваний пациента, от времени его обращения за медицинской помощью. Каждый год мы констатируем летальные исходы из-за поздних сроков обращения к врачу.

— Когда появится вакцина от новой коронавирусной инфекции?

— Думаю, это произойдет не раньше конца нынешнего года.

— Зачем же она тогда нужна? Ведь пандемия бушует уже сейчас.

— Она нужна. Скорее всего, это будет вакцина, эффективная в широком спектре коронавирусных инфекций, которую будут прививать по определенной схеме. Поскольку эти инфекции будут циркулировать в человеческой популяции и дальше, без вакцинации никак не обойтись.

— Включат ли её в национальный календарь профилактических прививок, как вакцину против гриппа?

— Сейчас это трудно сказать. Станет ли она сезонной, ждет ли нас вторая волна коронавирусной инфекции, например, осенью, — всё это вопросы на будущее. В зависимости от этого и будут приниматься решения. Ведь вопрос не только в том, чтобы создать вакцину, но еще и в том, хватит ли мощности стране с большим населением обеспечить вакциной всех нуждающихся. Надо разработать вакцину и сделать её доступной для людей. Вторая задача не менее важна и сложна, чем первая.

— Как вы думаете, насколько ситуация с коронавирусом серьезна? Одни паникуют, другие считают, что никакого вируса вообще нет.

— Насколько это серьезно, мы пока можем судить лишь по опыту других стран. Мы видим, что около 15 процентов населения переносят эту инфекцию тяжело, и это в основном люди пожилые, с хроническими отягощениями. Молодые люди и дети фактически не страдают. Хотя сейчас мы получаем информацию и о том, что в Италии, Германии, США есть пациенты из средних и даже молодых возрастных групп, которым потребовалась помощь реаниматологов, аппараты искусственной вентиляции легких. Однако эта информация не системтизирована и не представлена в виде научных публикаций, поэтому делать из этого выводы мы пока не можем.

— Новый коронавирус уже несколько раз мутировал. Есть ли в его поведении что-то для вас новое и неожиданное?

— Нет, ничего неожиданного тут для нас нет. Мутация — это нормальное поведение вируса. Они потому и существуют, что способны изменяться, проходя процесс адаптации к человеческой популяции. Насколько значительны эти мутации для самого вируса, мы пока не знаем, для этого нужны более длительные эпидемиологические исследования.

— А как вы можете прокомментировать слухи о том, что этот вирус имеет искусственное происхождение?

— У нас нет никаких оснований полагать, что это так. Вы не найдете ни одного серьезного вирусолога, который скажет вам обратное. На основании опубликованных генетических данных из разных регионов мира мы можем сравнивать его с уже известными нам вирусами панголинов и летучих мышей, можем проследить весь путь его эволюции от вирусов животного к вирусу человека, и тут для нас нет никаких загадок. Таких примеров очень много — тот же птичий грипп, свиной грипп и так далее позволяют нам увидеть, как вирус учится «перепрыгивать» из одной популяции в другую. Да, не все вирусы умеют это делать, некоторые продолжают циркулировать только в популяции животных, не передаваясь людям. В данном случае мы столкнулись с типом вируса, который может передаваться и от животного к человеку, и от человека к человеку. Но его опасность кроется не только и не столько в этом факте, сколько в возможных осложнениях, которые он вызывает.

— Если для вас тут нет ничего нового и неожиданного, почему этот вирус вызвал такой переполох во всем мире?

— На этот вопрос у меня точного ответа нет. Действительно, мы прекрасно помним пандемию гриппа H1N1 десять лет назад, он был куда опаснее по своим последствиям, но такого ажиотажа не вызвал. Думаю, это связано с нынешним высоким распространением социальных сетей и активностью СМИ, а также с тем, что, по сравнению с прошлыми годами, у нас значительно увеличились диагностические возможности. Сегодня мы можем диагностировать инфекцию на ранних стадиях, и эти цифры многих пугают. Но мы должны помнить, что слепой страх — очень плохой советчик. Цифры по сезонным ОРВИ и гриппу значительно выше. 3–5 миллионов человек ежегодно во всем мире болеют гриппом и до 650 тысяч человек умирают. Не надо занижать опасность нынешней инфекции, но не нужно поддаваться панике и читать всю подряд информацию, которая сейчас льется изо всех щелей. Мы призываем читать достоверные источники — например, сайт ВОЗ, где на русском языке содержится вся необходимая информация на сегодняшний день, масса ценных советов и практических рекомендаций.

— Как вы думаете, когда мы одолеем этот вирус?

— Этот вирус с нами останется надолго. Мы можем судить о его динамике по тем странам, где случилась эпидемия. Волна достигнет пика и пойдет на спад, но сначала нужно дождаться экспоненциальной фазы. Это может произойти не ранее чем через 5-6 недель после этого. В Китае эпидемия держалась три месяца, в Италии это продлится, видимо, большее количество времени. Хотя у нас есть пример Южной Кореи, когда в условиях жесткого карантина удалось справиться с ситуацией быстрее. Но там совершенно другой менталитет. Нам ближе европейский сценарий.

— Это означает, что у нас будет как в Италии?

— Совсем не обязательно. Мы все надеемся, что нет. Именно поэтому так важно придерживаться рекомендаций специалистов, вести планомерную работу с населением, разъяснять, что нужно делать, а что нет, снижать нагрузку на медицинский персонал, не перегружать больницу людьми, которые не нуждаются в госпитализации, освобождая места для людей с тяжелым течением болезни. Очень многое сегодня зависит от нашей социальной ответственности. Будьте разумными и человечными — и тогда ничего страшного не произойдет.

Беседу вела Наталия Лескова