– Николай Иванович, справедлив ли термин «пандемия» в отношении новой коронавирусной инфекции? Ведь пока болеют доли процентов населения всего мира.

– Термин «пандемия» имеет не только количественные характеристики. Важна распространенность по различным территориям. В данном случае, когда заболеваемостью с разной степенью пораженности охвачены все страны мира, этот термин правомерен.

– Как вы думаете, могли ли часть жителей России переболеть COVID-19 в конце осени и начале зимы? Было много сообщений о вспышках внебольничных пневмоний в Сибири и на Дальнем Востоке.

– Эти внебольничные пневмонии вызваны другой этиологией. Повышение заболеваемости регулярно происходит на волне гриппа и ОРВИ в осенне-зимний период. Это никак не связано с коронавирусом. В ноябре могли быть единичные случаи новой коронавирусной инфекции, но не в России, а в Китае.

– Чем вы можете объяснить тот факт, что в России смертность от COVID-19 ниже, чем в мире? Могла ли сыграть роль вакцинация от БЦЖ или, может быть, у нас лучше работает система здравоохранения?

– Действительно, смертность у нас в сотни раз ниже, чем в других странах. В отношении влияния вакцины против БЦЖ на заболеваемость COVID-19 – это пока только гипотеза, требующая серьезных исследований. Да, БЦЖ-вакцина, как и вакцина от полиомиелита, стимулирует врожденный иммунитет, работает как иммуномодулятор, но она не может формировать специфический иммунитет к Sars-Cov-2. Всё-таки я думаю, что показатели смертности определяют в большей степени противоэпидемические мероприятия. Кроме того, конечно же, большое влияние оказывает готовность медицинских учреждений, система здравоохранения. Система организации помощи таким пациентам у нас централизованная, а в тех странах, где мы наблюдаем высокий рост летальности, она децентрализована и оказалась малоэффективна.

– Где сегодня врачи могут получить официальную информацию о профилактике и лечении COVID-положительных пациентов? Имеются в виду не только работники поликлиник и служб скорой помощи, но и, например, акушеры-гинекологи, впервые столкнувшиеся с такими пациентками.

– Сейчас на сайте Министерства здравоохранения опубликована уже пятая версия рекомендаций, касающихся помощи пациентам с Covid-19, беременным, детям, тем или иным категориям больных. Национальное общество инфекционистов подготовило подробные клинические рекомендации, и сейчас они будут рассматриваться научно-практическим советом Минздрава. Проводятся вебинары, посвященные коронавирусной инфекции, я сам в них регулярно участвую. На сайте NASKI (http://nasci.ru/) – первого в России профессионального объединения специалистов, занимающихся вопросами контроля инфекций, связанных с оказанием медицинской помощи населению, выложены все нормативные и методические документы, касающиеся коронавирусной инфекции. Всё это доступно. Информации сегодня более чем достаточно.

– Происходит ли обмен опытом между странами? Например, существует точка зрения, что в Китае и Европе циркулируют различные штаммы коронавируса. Она обсуждается?

– Да, конечно, обмен опытом происходит весьма интенсивно. Мы ориентируется, прежде всего, на опыт Китая с точки зрения проведения противоэпидемических мероприятий, лечения пациентов, учитываем их наработки при прогнозировании и определении сценариев оказания медицинской помощи, профилактических мероприятий. Основываясь на международном опыте, рекомендациях ВОЗ Министерство здравоохранения страны разрабатывает те или иные национальные клинические рекомендации. В отношении коронавируса – да, есть многочисленные данные, что существуют три его варианта, однако генетически они не различаются, и схема диагностики и лечения в их отношении идентична.

– Существует точка зрения, что вакцину от него создать не удастся. Ведь к моменту её создания он может настолько сильно мутировать, что вакцина окажется неэффективной. Как думаете вы?

– Я не разделяю эту точку зрения. Вирус не настолько быстро мутирует, как тот же вирус гриппа. Поэтому вакцину создавать можно и нужно. Сегодня изучено более двух тысяч различных геномов вируса, и они говорят о том, что он достаточно стабилен. Да, он мутирует, стараясь приспособиться к человеческой популяции, но не выходит за пределы своего генома. Поэтому велика надежда, что вакцина будет разработана. Вопрос только о времени.

– О сроках появления вакцины тоже существует противоречивая информация. Одни говорят, что она появится к концу года. Другие – что на это потребуется не менее полутора-двух лет. Ваш прогноз?

– Более оптимистичный. В США с 16 марта началась первая фаза клинических исследований на добровольцах, в Китае также ведутся аналогичные испытания. Скоро и у нас в стране приступят к клиническим испытаниям вакцины. Думаю, к концу этого или началу следующего года вакцина будет готова.

– Неужели к этому моменту пандемия будет еще продолжаться?

– Надеюсь, что нет. Однако коронавирусная инфекция, как и грипп, возможно, пришла к нам навсегда, она будет и дальше циркулировать в человеческой популяции, и единственным по-настоящему надежным способом защиты от неё является вакцинация.

– В Институте скорой помощи им. Склифосовского успешно лечат людей с помощью плазмы крови выздоровевших пациентов. Насколько, на ваш взгляд, перспективен этот метод и нужно ли его внедрять повсеместно?

– Это перспективный и важный способ лечения, который начали применять в Китае, а теперь переняли и в нашей стране. Использование иммуноглобулинов, антител переболевших людей, действительно, может помогать тем, кто переносит заболевание в тяжелых формах. Безусловно, его надо исследовать и внедрять более широко.

– Как известно, часто болезнь протекает бессимптомно, и человек может не знать о том, что переболел. Как вы думаете, возможно ли будет в нашей стране в ближайшее время наладить тестирование на антитела к COVID-19?

– На видеоконференции президента с представителями научных организаций было сказано, что такие тесты разработаны и вот-вот начнут применяться. Генеральный директор компании «Вектор» говорил о том, что 12 или 13 апреля они уже начнут делать такие тесты среди населения.

– То есть, тестирование уже должно идти полным ходом?

– Надеюсь, в самое ближайшее время эта процедура станет доступной, и тогда мы сможем исследовать на наличие антител население, медработников, что очень важно, поскольку это дает понять, можно ли допускать их к работе, и, наконец, отслеживать эффективность вакцины на этапах клинического исследования.

– Много сейчас пишут о том, что в той или иной стране началась вторая волна эпидемии. Может ли такое случиться и в России?

– Говорить о том, что началась вторая волна, преждевременно. Да, она может начаться. Речь идет о заносных случаях. Поэтому Китай и Корея, где добились хороших результатов в профилактике, сейчас усиливают противоэпидемические меры, не допускающие таких заносов. Опасность эта существует для всех стран, поэтому карантинные мероприятия в ближайшее время отменять нецелесообразно.

– Когда, по вашим расчетам, можно ожидать пика эпидемии в нашей стране?

– Думаю, это может произойти в конце апреля-начале мая. Потом мы выйдем на некое плато, и здесь очень важно продолжить противоэпидемические мероприятия. Если они будут проводиться достаточно эффективно, то где-то в июне-июле начнется существенное снижение. Однако, повторюсь, здесь крайне важно соблюдение всех карантинных мер. То, что сейчас нам дали 30 дней режима изоляции, то есть два инкубационных периода, – это очень верная тактика. Она должна помочь нормализовать ситуацию.

– Велик риск подхватить коронавирусную инфекцию в больнице. Однако многие напуганные пациенты добиваются госпитализации, несмотря ни на что. Правильно ли это?

– Это неправильно. Сейчас всех больных легкой формой коронавирусной инфекцией оставляют дома и лечат амбулаторно. Схемы такого лечения прописаны, рекомендации даны. В приказах Минздрава есть маршрутизация таких пациентов, где и как осуществляется лечение в тех или иных случаях. Пациентов, жизни которых ничего не угрожает, не госпитализируют, а оставляют дома при условии возможности изоляции и отсутствии больных с хроническими формами и пожилых людей. Если болезнь протекает не тяжело, но человек относится к группе риска – пожилой возраст, хронические отягощения и так далее, – его тоже рекомендуют госпитализировать.

– Очень много случаев заражения среди медицинских работников. На фоне сообщений об острой нехватке средств индивидуальной защиты это выглядит крайне тревожно. Как можно решить эту проблему?

– Да, к сожалению, медицинские работники во время эпидемии всегда первыми принимают на себя удар. Наша страна тут не исключение, у нас есть случаи заражения, и предупредить их бывает сложно. Конечно, тут очень важны противоэпидемические мероприятия, средства индивидуальной защиты, респираторы, особенно для тех медработников, которые взаимодействуют непосредственно с больными COVID-19. Они должны быть защищены. Вы правы – есть тревожная информация о нехватке средств защиты, особенно на местах, в регионах. Во время видеоконференции президент потребовал отчета от представителей Минпромторга о том, как эта проблема решается в стране. Сейчас производству масок, респираторов и средств защиты уделяется первостепенное внимание. Они не должны быть в дефиците. Работа интенсивно ведется, и даже те предприятия, которые никогда этим не занимались, сейчас перепрофилируются и начинают производить такую продукцию.

– Пока суть да дело, многие медработники изготавливают марлевые и тканевые маски на дому, своими руками. Есть ли в этом смысл?

– Смысл есть. Такая маска, конечно, не сможет защитить от заражения на сто процентов, однако предупредить распространение инфекции при уходе за больным человеком она может. Если вы сами нездоровы, лучше надеть такую маску, чем находиться вообще без неё. Есть четкие показания, где нужно носить маску. Это, прежде всего, общественные, людные места. Это эффективно в сочетании с другими мероприятиями – социальным дистанцированием, самоизоляцией, мытьем рук и так далее.

– Как правильно обрабатывать пищевые продукты или лекарства, чтобы не заразиться? Некоторые говорят, что всё надо обязательно ошпаривать, а употреблять продукты, не подлежащие термической обработке (например, сметану или масло), вообще нельзя.

– Теоретически попадание возбудителя на пищевые продукты возможно, но дальнейшая передача через них маловероятно. Это казуистика. Как правило, это не является фактором передачи инфекции. Конечно, фрукты и овощи надо тщательно мыть, споласкивать кипяченой водой. Но не стоит доводить ситуацию до абсурда.

– Сейчас сложно дозвониться до скорой помощи, приезда бригады иной раз ждут часами. Как вести себя человеку до приезда медицинских работников, когда он чувствует, что повышается температура, усиливается кашель, развивается одышка?

– Если температура высокая, можно принять парацетамол. Других советов я давать не могу. Этого категорически нельзя делать заочно. Нужно всё-таки дозваниваться до врача и получать рекомендации.

– Как вы думаете, насколько оправдана нынешняя добровольно-принудительная изоляция? Одни говорят, что надо сидеть дома, другие рекомендуют регулярные прогулки на свежем воздухе.

– Да, прогулка на свежем воздухе – это, конечно, замечательно. Но не в нынешней ситуации. Во всех странах мира согласно рекомендациям ВОЗ сейчас меры изоляции – это решающая мера в борьбе с инфекцией. Их нужно неукоснительно соблюдать, и только тогда мы можем рассчитывать на оптимистический прогноз, о котором я говорил. Если этого не делать, всё будет намного хуже. Мы знаем, что около 80 процентов пациентов болеют легко, малосимптомно, но они выделяют возбудитель, который продолжает циркулировать и являются мощным источником распространения инфекции, представляя серьезную опасность для лиц пожилого возраста и с тяжелыми хроническими отягощениями. ВОЗ выделила четыре фазы развития эпидемического процесса, и на 3-4 фазе, которую мы сейчас переживаем, эти мероприятия особенно важны. Их нужно неукоснительно выполнять.

– Кто вообще придумал этот странный термин – самоизоляция? Ведь раньше в эпидемиологический практике он не фигурировал. Почему не карантин?

– Карантин – это совершенно другое. Это термин из военной эпидемиологии, когда военная часть полностью изолируется от внешней среды, выставляется вооруженная охрана. В мирное время это касается отдельных учреждений, в том числе и медицинских, когда закрывается прием и прекращается выписка больных. Всё полностью изолировано и закрыто. У нас и раньше в случае противоэпидемических мероприятий всегда существовала изоляция. А сейчас появилась самоизоляция – видимо, с расчетом на сознательность, ответственность населения. Это не насильственная мера, а призыв соблюдать установленный порядок.

– Я бы не сказала, что не насильственная. Ведь людей пугают штрафами и санкциями.

– Это уже новая фаза, которую правильно назвать не самоизоляцией, а изоляцией. К этому приходится прибегать, потому что индекс добровольной самоизоляции оказался низким. Это вынужденная мера.

– Николай Иванович, как вы думаете, повысится ли роль эпидемиологии в обществе на фоне происходящих событий?

– Очень бы этого хотелось. Нельзя занижать роль инфекционных болезней. Так называемая оптимизация здравоохранения привела к резкому уменьшению инфекционных коек, острой нехватке квалифицированных специалистов. Да, эти койки не прибыльные, поэтому финансирование инфекционной службы велось в последние годы по остаточному принципу. Сейчас, думаю, отношение к эпидемиологии должно измениться, потому что всем стало очевидно: инфекционные болезни были, есть и будут, каждый день появляются какие-то новые опасности, и они не прощают беспечности, они сразу же начинают мстить, и мстить жестоко. Поэтому не только в нашей стране, но и во всем мире будут сделаны выводы о необходимости укрепления мер профилактики инфекционных заболеваний, их диагностики и лечения.

Беседу вела Наталия Лескова.

Фото автора.