Художник издательства «МИА» Михаил Новиков работает очень скрупулезно. Не имея медицинского образования, он, тем не менее, неизменно добивается научной достоверности. Если требуются иллюстрации для хирургической или анатомической книги, он идёт к автору на кафедру, и там ему и рассказывают о нюансах хирургического вмешательства и показывают топографические детали. Или же он открывает анатомический атлас, всматривается, изучает… а потом указывает на неточности авторского эскиза: «Артерия здесь не видна, я не должен ее в этом месте показывать! Вена отходит отсюда под другим углом».

Однажды мы в издательстве готовили учебник по оперативному акушерству. Тут уж пришлось мне, акушеру-гинекологу, подробно пояснять Михаилу почти каждый рисунок. Он записывал на бумаге что-то понятное только ему одному, расспрашивал, уточнял, кивал головой или недоумевал: «Здесь какая-то ерунда, это противоречит основам анатомии». Но в итоге сделал очень качественные рисунки.

А однажды я увидел его графические работы, которые создавались отнюдь не для медицинских книг: змеи, драконы, всадники, костры, орлы, мечи — «фэнтези». Рисунки завораживали тщательностью отделки и жутковатым реализмом. Это тот случай, когда никакие компьютерные «сканы» не помогут: это надо видеть «живьём» и в натуральном размере.

А.П. Признаться, я до сих пор толком не знаю, как становятся художниками. Надо ведь где-то этому учиться…

М.Н. Для начала надо родиться… Моя мама рассказывала, что, когда мне было 2,5 года, воспитательница в детском саду заметила: «Ваш мальчик, даже если не станет профессиональным художником, рисовать будет очень хорошо». Мама поинтересовалась, почему воспитательница решила так? И та ответила: «Дети рисуют непонятное — кружочки, палочки, а ваш сын — человечков, домики, деревья…»

Вы, наверно, и тогда, как сегодня, точно так же были требовательны к деталям: ветка от ствола должна отходить не так, а вот как, а здесь должны быть три листочка, а не два…

Нет, в детстве у меня этого не было. Рисовал как Бог на душу положит. Это уже позже, когда требовалось изобразить что-то конкретное, стал думать, анализировать…

И всё же надо ведь оканчивать какое-нибудь учебное заведение, чтобы работать художником. Разве нет? Вы в художественной школе учились, например?

Как ни странно, нет. Потом, правда, после армии, я посещал изостудию для взрослых в клубе «Яуза». К тому времени я уже что-то умел. Педагог Марина Дмитриевна Вырубова дала мне азы, которых я не знал, а обязан был знать. Она не сделала ошибку многих педагогов: рисуй, дескать, как я. Это было бы уже бесполезно: у меня к тому времени сложилась определенная манера рисования. Она дала мне только технические знания. Этот клуб в 90-х годах закрыли из-за нерентабельности.

А в армии это умение как-то помогло?

В армии… Я не попал в Афганистан лишь потому, что умел рисовать. Учебной роте нужен был художник — делать стенгазеты, боевые листки, агитплакаты…

А в Афганистане не нужно было рисовать стенгазеты?

Художник нужен был конкретно учебной роте. Зачем же им расставаться со специалистом? Художников не так много. Поэтому я попал в Туркмению, в Чарджоу. На второй год меня перевели в Ташкент. Я служил в ВВС, в наземной службе.

После армии молодой человек возвращается домой. Он должен где-то зарабатывать деньги…

Я сразу устроился художником в «почтовый ящик» и проработал там фактически до развала Советского Союза. «Почтовым ящикам» тоже были нужны художники. Зачем? Например, по чертежам можно представить себе вид детали или узла спереди, снизу, сзади, но требуется иногда и поворот на три четверти, да вдобавок сверху… Я делал объемные изображения по чертежам — для пущей наглядности.

В Ваших рисунках много «фэнтези». Увлекаетесь этим жанром? Наверно, там больше пространства для фантазии художника? Почему не реализм? Почему не ручейки и березки? Почему именно драконы и мечи?

Иногда говорят, что художник, мол, ничего никогда не выдумывает. Любой художник, даже если рисует фантастическое создание, имеет право считать, что это существо когда-то было на самом деле… где-нибудь в иных мирах… Множественность миров, я думаю, никто не станет отрицать, земля — не единственный обитаемый мир. Мне очень нравится это рисовать: далеко не каждый может это изобразить, а я — могу. Кроме того, я рисую это существо так, как заблагорассудится. А вот если нужно изобразить конкретного зверя или птицу — приходит на помощь моя въедливость. И тогда ищешь изображение, изучаешь его, чтобы нигде не наврать.

Это если конкретное существо. Но у Вас — змея с женским лицом… Для этого требуется фантазия.

А это не моя выдумка. Она существует в мифах, например — змея с женским торсом и человеческой головой. Я изобразил ее так, как я ее себе представляю. Композиция называется «Яд». И акцент я сделал не на ней, а на тех испарениях, которые идут от котла — испарения в виде змей, клубками уходящих под потолок. Мне казалось, что я не смогу достаточно хорошо изобразить динамику, момент перехода из газообразного состояния в нечто более реальное. Надеюсь, мне всё же что-то удалось.

А сколько времени уходит на работу над таким большим листом? Там ведь много мелких деталей. Я показал этот рисунок в Интернете, и мне написали из Польши с восхищением: «Co za precyzja!» («Какая точность!») Это о листе «Освобождённый» (серия «Дикий замок»).

Сколько времени нужно на это? По-разному… Больше всего времени у меня ушло на работу, которая называется «Компаньоны». Там, где человек сидит у костра с двумя животными… То, что сидит на рюкзаке, это ведь не вполне птица, верно? Этот рисунок отнял у меня ровно 90 часов. И это только на техническое исполнение. На разработку темы, карандашные наброски тоже потребовалось время, но я его не считал. Если всё вместе, то, думаю, часов сто я работал. Ещё вот что: следует обратить внимание на колонну, к которой прислонены лопата и кирка. Тени, которые отбрасываются от костра, я решил рисовать не наобум. Пришлось смоделировать ситуацию в реальности. Требовалось живое пламя, а лампочка не годилась. Я взял свечу, цилиндрический предмет (кажется, пластмассовый стакан), прислонил к нему карандаши, отодвинул на нужное расстояние свечу, чтобы пламя было невысоким, и посмотрел, как в такой ситуации падают тени. Зарисовал. А если бы работал наобум — скорей всего ошибся бы, направил бы тени совершенно не туда.

Интересно: художник пытается добиться достоверности даже в фантастических сюжетах...

У меня есть работа под названием «Снадобье». Там из воздуха появляются темные когтистые лапы, светящийся сосуд зажат руками. Я взял старый светильник, охватил его ладонями и посмотрел, как свет идет через руки. Ведь некоторые участки человеческого тела просвечиваются почти насквозь. Хотелось, чтобы это не выглядело неверно. Надо было посмотреть, запомнить, учесть.

Существуют, наверно, циклы этих рисунков, объединенных единым замыслом?

Есть у меня серии рисунков «Зачарованный лес», «Поле боя»… Последнюю не хочется показывать в Интернете. Там слишком много всякого рода монстров, а их, бывает, воруют. С удивлением обнаружил, что некая фирма по производству компьютерных игр беззастенчиво использовала мою «ездовую птичку», которую я выложил в Интернете. Художники этой фирмы слегка, конечно, ее изменили. Но человек, у которого украли, всё равно это увидит. Ну конечно, если своих идей нет — почему бы не взять чужое? А еще покушаются на изображения растений. У меня есть довольно обширная фантастическая флористика… её я просто опасаюсь выставлять в Сети.

У Вас большая коллекция таких работ?

Если взять листы формата A3, то, пожалуй, около 80. Но надо ведь еще учесть и другие работы. Я достаточно долго, например, сотрудничаю с детскими журналами, рисую комиксы. Например, проиллюстрировал более 20 историй о Ходже Насреддине в журнале «Миша». Там же — комиксы по сказкам народов СССР. Лет десять сотрудничаю с журналом «Веселый затейник», иллюстрирую почти половину каждого номера. Это рисунки для детей. Ещё работал когда-то с журналом «Искатель».

Недавно М. Новиков сделал мне подарок: создал мой персональный экслибрис (книжный знак владельца книги). Змея и чаша — это, стало быть, медицина, моя профессия. Здесь же — небольшая стопка книг, на обложке указаны мои инициалы и фамилия. Шрифт – как на сказках Пушкина. Думаю, это шутка. Художник заметил, что у меня такие же инициалы, как у Александра Сергеевича…

А книги проиллюстрировать предлагают?

Когда-то давно в издательстве АСТ я сделал серию работ по роману Анджея Сапковского «Геральт»: 4 больших рисунка, 4 на полстраницы и 4 миниатюры. Книга несколько раз переиздана.

Художник в книге, надеюсь, указан?

Интересная вещь: в переиздании книги я с удивлением обнаружил, что моей фамилии уже нет. А раньше указывали…

Как Вы считаете, насколько точно рисунки художника должен соответствовать тексту, который он иллюстрирует? Можно ведь быть скрупулезно точным, а можно выступать, так сказать, в роли «соавтора писателя», добавлять что-то от себя… Один из первых иллюстраторов «Шерлока Холмса» Сидни Пэйджет, например, добавил несколько «канонических» деталей к образу великого сыщика, которые не упоминаются в тексте: одна из таких деталей  — клетчатое шотландское кепи. Поначалу Конан Дойл сетовал на то, что его герой — вовсе не такой красавец, как у Пэйджета…

Мои работы обычно соответствуют тексту. А если кто-то грешит отсебятиной — это его дело. И печаль писателя.

Когда я писал пародию на прозу натуралиста Дж. Даррелла, которую назвал «Моя семья и шлёпогуб», был уверен, что читателю ни за что не вообразить себе, как выглядит этот экзотический зверь — шлёпогуб. Разве можно объединить всё это в одно: «очаровательные создания — синегорбые шлёпогубы», «зверек длиной не более трех дюймов с глазами размером с шиллинг… нос животного легкомысленно закручивался на затылок… огромные отвислые губы цвета спелого ренклода придавали физиономии удивительно милое и беззащитное выражение», «липкая зловонная слюна», «пухлый плешивый животик» и т.д.? Художник Новиков внимательно прочитал рассказ и создал-таки образ шлёпогуба, которому безусловно поверил автор прозы, и, надеюсь, поверят и читатели тоже…Удивительно, что на рисунке шлёпогуб сжимает в лапке не менее фантастическое существо — геморроидальную трихобяку (которую тоже, как мне казалось, вообразить себе невозможно).

У Вас только графика или есть и живопись?

Немного писал маслом. Но это слишком хлопотно, что ли. Да и удобнее для меня графика. Масло — это, как правило, грязь в доме. Поэтому в основном тушь, перо… то, что легко размещается на столе.

С чего же всё-таки начинается работа?

Сначала возникает идея, причем независимо от места и времени суток. Потом создается эскиз карандашом — сначала грубый, в общих чертах. Определяю внешний вид персонажей, композицию, антураж (часть которого может поменяться). После этого приступаю к детальному эскизу, который переношу на ватман и обрисовываю тушью. Потом прорабатываю тени и полутона — но это уже не начало, а основная часть работы.

Я понял, что Ваша работа делится на две части: что-то для заработка, а что-то для души, в стол, на будущее.

«В стол» в последнее время почти нет времени работать. Довольно много заданий получаю там, где зарабатываю… Это, разумеется, рутина, но и такую работу стараюсь сделать хорошо.

Но творческие замыслы, конечно, есть? Проиллюстрировать, допустим, какую-нибудь книгу или выпустить свой альбом…

Идеи-то есть. Но если хочешь, чтобы не получилось, — расскажи о своем замысле другим. Да, это суеверие, и оно подтверждается жизнью. Я иногда пишу стихи. И вот однажды я прочитал первые строчки нового стихотворения другим людям: хотелось понять, насколько хорош замысел. И всё, дальше работа не сдвинулась ни на шаг…

Творчество каких художников Вас особенно вдохновляет? Речь, конечно, не идет о «подражании»…

Сальвадор Дали. Я не живописец; меня восхищает его особый взгляд на мир. Он ведь очень точно пишет детали, при этом размещая их на полотне в совершенно фантастических сочетаниях. Что же касается графики… Может это прозвучит странно, но меня однажды вдохновили итальянские комиксы. Дело было еще при Советской власти, таких комиксов взять негде было, но мне повезло: попали мне в руки несколько таких журналов. Текст я, конечно, не понимал, меня интересовала изобразительная часть. Было видно, что работают мастера: разнообразие ракурсов, точная мимика, фантастические нюансы… Я считаю, что если человек хочет заниматься творчеством, графикой — именно мастера комиксов могут ему очень помочь. Когда человек учится, перед ним ставят натюрморт, статичный набор предметов. Но если рисуешь, например «фэнтези», статика далеко не всегда хороша. А в хороших комиксах есть динамика. Ещё надо обратить внимание на то, что художники не всегда умеют хорошо нарисовать... руки. Детали одежды, обстановку, графин с водой, плавающих рыб — пожалуйста, а руки — не получаются. Тут надобно знать анатомию. Мастер комиксов анатомию знает.

Кто-нибудь когда-нибудь изъявил желание купить какие-то Ваши рисунки себе в коллекцию?

Было и такое. Один бизнесмен хотел купить непременно всю коллекцию, а в ту пору у меня было около 50 листов. Не сошлись в цене. Не хочется сейчас озвучивать цифры… но следует учесть, что даже самая простая иллюстрация — это 25 часов работы как минимум. Если учесть, что дольше четырех часов в день работать утомительно — значит, даже такой рисунок, который создан за 25 часов, это практически полная рабочая неделя… Вот отсюда и надо исходить. Хотя бы так. Ну, и сколько стоит неделя работы?

После всего сказанного хочется тихо заметить, что раздумий, планов, опыта, мастеровитости — предостаточно, но на «Бентли» нам, тем не менее, не ездить…

Почему-то «чёрные квадраты» стоят миллионы, а рисунки, в которые вложено гораздо больше труда и мастерства, считаются как бы штучкой третьего сорта…

Мне вообще иногда кажется, что мир терпеливо ждёт, когда художник или писатель умрёт. Чтобы легче было уламывать его правонаследников, что ли… Сколько экземпляров своих книг увидел Высоцкий, например? Теперь же издают его постоянно и огромными тиражами. Последние десять лет не давали печататься Булгакову, и он не опубликовал свои главные произведения. Или хрестоматийный пример: сколько своих картин продал Ван Гог?

Точно знаю: одну! Те, кто купят картину умершего художника, особенно если за «миллионы», — сделают всё, чтобы она не обесценилась. Но если художник жив и здоров — он будет рисовать ещё и ещё, верно? — и тогда его работы упадут в цене, а это никому не нужно… В каком-то фильме Николай Караченцов сыграл роль художника, который принимает участие в махинациях, делает подделки. Он довольно грубовато говорит: «На кой чёрт мне посмертная слава, когда я сейчас жрать хочу?» Кстати, вот ещё: известно, что на рынке крутится много подделок живописи, графики… Как же определить, где подделка, а где оригинал, если хочется купить произведение искусства?  Рецепт прост: покупайте у автора. Но, однако же, вспомним «Портрет» Гоголя. Главного героя этой повести — Чарткова — большие деньги и хорошие заработки убили как художника...

Предлагаю всё же закончить на оптимистичной ноте…

Оптимистичной? Лучше процитирую стихи поэта Игоря Губермана:

До славы и сопутствующих денег,

По лестнице взбираясь, как медведь,

Художник только несколько ступенек

За жизнь не успевает одолеть.

Далеко до оптимизма, верно? Поэтому надо жить по совести, делать, что должно, и будь что будет.

Беседу вёл Алексей Петров